— Мы все проверяем да проверяем, — заявил толстяк. — Конца и краю проверкам нет. Мы словно черепахи — ползем, ползем, когда надо бы мчаться быстрее борзых. Я предупреждал с самого начала против чрезмерной осторожности, можно подумать, — он обвел обвиняющим взглядом Эша и Кэлгарриса, — что в жизни не случается импровизаций, что все всегда делается строго по инструкции. Я утверждаю, что сейчас как раз наступил момент, когда мы должны рискнуть всем, иначе останемся в дураках. Стоит другим обнаружить хотя бы одну инопланетную установку, в которой они смогут разобраться и… — палец переместился с губы и чикнул по горлу, — и с нами покончено. Мы и дернуться не успеем.
Среди посвященных в проект многие согласятся с этим мнением, Эш это знал. Да и в стране, и в правительстве тоже. Публика привыкла к азартным ставкам, которые оканчивались в большинстве своем, удачами. К сожалению, прошлое содержало немало подобных примеров. Но сам Эш согласиться на подобную спешку никак не мог. Он был там — среди звезд, и не раз только чудом избегал полной катастрофы, и все потому, что у него не было соответствующей подготовки.
— Мое мнение таково: я предлагаю провести старт в течение недели, — объявил Ратвен. — Я так и доложу Комитету…
— Не согласен, — вступил в разговор Эш. Он бросил взгляд на Кэлгарриса, ожидая поддержки. Однако молчание затянулось. Потом полковник развел руками и хмуро произнес:
— Я тоже не согласен, но мое слово ничего не значит. Эш, что необходимо для ускорения времени отлета?
Ответил Ратвен:
— Мы можем воспользоваться редаксом, как я и требовал с самого начала.
Эш выпрямился, сердито сжав губы и гневно сверкая глазами:
— А я выражу протест… в Комитете! Послушай, мы же имеем дело с людьми — с добровольцами, которые нам доверяют, а не с лабораторными кроликами.
Ратвен свел губы в презрительной усмешке.
— Вы все как один сентиментальные души, вы — специалисты по прошлому! Вот скажи мне, Эш, всегда ли ты думаешь о безопасности своих подчиненных, когда посылаешь их на маршрут во времени? И согласись, путешествие в пространстве менее рискованно, чем путешествие во времени. Эти добровольцы знали, на что идут. Они будут готовы…
— Так ты предлагаешь рассказать им о функции редакса, и что он может сотворить с человеческой психикой? — ответил вопросом на вопрос Эш.
— Именно. Пусть знают все.
Эша это не удовлетворило, и он хотел высказаться, но Кэлгаррис прервал:
— Ну, если дело дойдет до этого, то ни у кого из нас нет прав принимать окончательное решение. Валдор уже подал рапорт о шпионаже. Нам остается только ждать приказов Комитета.
С видимым усилием, опираясь на подлокотники, Ратвен грузно поднялся с кресла.
— Верно, полковник. А теперь бы я предложил каждому из присутствующих хорошенько продумать дальнейшую работу собственных секторов, — и после этого комментария он протопал к двери.
Валдор выразительно оглядел оставшихся. Было очевидно, что ему не терпится вернуться к прерванной работе, но Эшу не хотелось уходить с пустыми руками. У него появилось предчувствие, что события ускользают из-под контроля, что назревает кризис гораздо более болезненный, чем простая кража документов. Всегда ли врага можно найти на другой стороне мира? Или, может, он рядится в те же самые одежды, живет под одной крышей и даже разделяет на словах те же цели?
В коридоре он заколебался, и Кэлгаррис, опередив его на пару шагов, нетерпеливо глянул через плечо:
— Не переживай так. Все равно у нас связаны руки.
— И ты тоже согласен применить редакс? — уже второй раз за последний час Эш испытывал чувство, будто твердая почва уходит из-под ног.
— Дело не в моем согласии или несогласии. Суть проблемы теперь в том, что либо мы возьмем верх, либо нет. Если они получили фору в восемнадцать месяцев, пусть даже в двенадцать… — руки полковника сжались в кулаки. — Уж их-то не удержит никакой гуманизм.