- Раз на меня деньги найдёшь, то и на себя найдёшь тоже, - говорю ему. - Я экономить на всём буду. Только вместе!
Опять разругались.
Нервы!
Но он меня взял измором. Надел ежовую шкуру и молчит.
Я и так, и эдак... Я-то все его слабые стороны и места знаю, не зря четверть века прожили, но тут...
Вот он мне и говорит:
- Я Алисе помогу. Как я её с умирающим Бредом оставлю? Она ж и с детьми-то не справляется. А вдруг он преставиться решит. А я - рядом. Всё чин-чином.
Ну никак он Бреда не «уговорит». Зато меня уговорил. Согласилась. Я же - добрая душа.
Вы будете смеяться, но некоторые мои приятели меня так и прозывают: «Оксанка-Добрая-Душа», только созвучно это «Иванушке-дурачку». «Оксанка-Добрая-Душа»... «Иванушка-дурачок»... Как ноты. Ладно. Бог с ними. Добрым, да дуракам - на Руси счастье...
Отвлеклась...
Я, «добрая душа», вспомнила про свою хорошую соседку по имени Вика. Она прекрасная и добрая - в нормальном смысле - женщина. Всегда сокрушалась, что давно не была в отпуске на море. И всякий раз, когда я привозила ей сувениры и истории, просила взять её с собой в другой раз. Я обещала, но никогда не брала.
Мы с Игорем любим ездить только одни. Пару раз пытались поехать с друзьями, но нам не понравилось. Однажды нас сравнили с лебедями, которые не терпят соседей и селятся исключительно на охраняемой ими территории, разоряя при этом другие гнёзда.
«А почему бы и нет?», - подумала я тогда. - «Очень похоже...».
Но вернёмся к Вике.
Кроме того, что она прекрасный человек, она ещё и «святая» женщина, потому что только святые могут работать на «Российском почтамте» за семь тысяч рублей в месяц с 9-00 до 20-00, поскольку на такую зарплату желающих совсем не много, а объект - стратегический. На этом «секретном объекте» она целыми днями общается с теми районными пенсионерами, которым не хватило талончиков в поликлинике.
В летний период «менее святые» сотрудники почтамта умудряются брать длинные больничные - если не выпал отпуск - и Вике приходится пахать «за себя и за того парня». Причём - всё за те же семь тысяч в надежде на то, что болезная барышня когда-нибудь, после дождичка в четверг, окажет Вике подобную услугу.
Да и за такую мизерную зарплату там никто не держится. Среди работников «стратегического объекта» такая текучка, что болящие прямо с больничной койки идут на рынок торговать помидорами или арбузами на сезон, за который заработают столько, сколько ответственная Викина работа не принесёт и за год.
Да и арбузы пенсионеры не покупают - тяжёлые. А покупают арбузы всё больше Добрые Молодцы, хоть бы и с детьми. Хоть глаз порадуется.
И в таком режиме моя Вика живёт не один год. Я иногда думаю, что она - слегка мазохистка, и таким вот образом отрабатывает какие-то кармические грехи.
Итак - звоню, хотя она и живёт в соседней квартире. Телефонный звонок крайне важен. Говорю бодрым не терпящим отказа голосом - нужно сначала влить елей в уши, а там - пойдёт как по маслу. Ради неё же стараюсь.
- Аллё. Да?
- У тебя когда отпуск? - спрашиваю.