– Ну ладно, ладно, в кабак, то хоть пойдешь.
– Пойду, мне как раз надо прицениться к хлебному вину. Надо мне ведро для дела.
Прервал наш разговор сам боярин:
– Вы чего тут вместо дела лясы точите?
– Кирилл Мефодьевич, так мы уже все, что нам поручено уже исполнили. Вот гляньте, все блестит, – бойко затараторил Феофан
– И то, верно, изрядно блестит, а за бойкость получи, – и боярин отвесил Фофану хороший подзатыльник, от которого тот кубарем полетел на землю, но тут же вскочил и поклонился в пояс:
– Спасибо за науку, Кирилл Мефодьевич, век вас благодарить и помнить буду.
Боярин рассмеялся:
– С тобой Фофанишка никаких скоморохов не надо, всех переплюнешь, – и, повернувшись, ушел в дом.
На следующий день был смотр боярский, наши Дмитрий и Борис сверкая доспехами, горделиво сидели на конях, рядом с ними грузно восседал отец, а мы стояли сзади, как сопровождающие. На центральной площади перед входом в кремль стояли уже десятки таких же боярских детей, составлявших основу любого войска этого времени. Строя как такового почти не было. Группа дьяков во главе с воеводой медленно двигалась, проходя мимо стоявших бояр. Места на площади давно были распределены и ссор из за того, что кто-то встал, незаслуженно вперед, пока не было. Но вот двое пожилых бояр не выдержали, вцепились друг другу в бороды, крича о нарушении местнического права и доказывая друг другу, у кого род старше. К моему удивлению никто не смеялся, и лица у всех были серьезны. Видимо каждый из бояр примеривал на себя, как, если, что отстаивать свои права. К нашей группе дьяки подошли достаточно быстро, что говорило о приличном весе нашего хозяина в местной иерархии. Но, тем не менее, легкую тень облегчения на его лице, я заметил.
Нашу команду проверяющие смотрели благосклонно, старания не прошли напрасно, все, что нужно дьяками была описано и записано, и мы через два часа поехали обратно в дом, или лучше сказать в усадьбу.
Настроение было у всех праздничное, только вот Борис и Дмитрий были невеселы, они то рассчитывали, что сразу отправятся на какую-нибудь войнушку, где быстро заработают себе чины и звания, но этого не случилось. Сам Кирилл Мефодьич тоже был доволен, сыновей определили хоть и не в высшую статью по причине малолетства и неопытности, но и не в последнюю.
Дружине была дана вольная на вечер и все собирались в ближайший кабак. Я тоже намеревался посмотреть, как пили мои предки в эти времена, но не срослось.
Под вечер раздался громкий стук в ворота, когда их открыли, в них прямо на коне въехал воин, удивленные таким нарушением традиций все уставились на него. Но он, пробурчав, что срочный гонец к боярину пошел в дом, не дожидаясь, пока сам боярин выйдет на улицу. Через какое то время прибежал Федот и сообщил:
Данила давай собирайся, поедешь с Кириллом Мефодьичем, что-то там, у воеводы срочное.
Когда я спустился с сумками, мой конь уже был оседлан, а боярин уже нетерпеливо накручивал круги на своем жеребце.
– Где тебя черти носят, – громко крикнул он, – и тут же перекрестился и пробормотав:
– прости меня боже грешного, – двинулся в открытые ворота.
Я прыгнул в седло и наметом полетел за ним, через несколько минут мы въезжали в ворота кремля, возле которых провели сегодня много времени. Спешившись, и кинув поводья встречающему конюху, мы прошли в высокий терем, а затем по узким лестницам нас провели в маленькую комнату. В комнате было душно и жутко воняло, на кровати лежал очень полный старик, закрытый по грудь покрывалом. Рядом с ним стоял, какой то мужчина в европейском костюме и воевода.
Последний с изумлением посмотрел на меня:
– Это что, Мефодьич, твой лекаришка что ли? Ты бы еще ребенка сюда приволок.
Кирилл Мефодьич насупился: