— Простите, уважаемая, но в вашем случае имеет место быть классическая «ошибка в объекте», — бархатным голосом произнес Габузов и галантно чмокнул старушенцию в сморщенное запястье.
— Чего имеет? — опешила та.
— С вашими кошками это теперь уже не ко мне. Виноват, не справился. Не оправдал высокого доверия. А ведь, помнится, предупреждал меня профессор Хрюкин: не прогуливайте, молодой человек, лекции по животному праву, ей богу, пригодится. Э-эх, грехи молодости…
— А к кому же мне тогда? — грозно спросила старуха, снова потрясая клюкой.
— Лариса, не вспомните, кому после меня отписали дело гражданки Блендеевой? — любезно спросил Габузов.
— Я точно не помню, — пролепетала секретарша. — А разве его у вас…
— А вот я прекрасно помню, — перебил ее Габузов. — Вот, Марья Иванна, как говорится, на ловца и зверь бежит. Прошу любить и жаловать: адвокат Шверберг, большой профессионал в своем деле. Кстати сказать, специализируется на защите прав животных. Вернее — всякого скота.
Илья Моисеевич испуганно попятился назад. Немая сцена — просто изумительно! Однако досматривать ее до конца времени не было. А посему Габузов — бочком-бочком — двинулся к выходу: на волю — из душного, спертого подвального воздуха в объятия аномально-жаркого питерского лета.
Регистрироваться в секретарском «журнале убытия» он посчитал ниже своего достоинства.
— …Угощайся, амиго, — Толян подвинул к Габузову пивной бокал, ласкающий взгляд приятной запотелостью стекла. — С удовольствием составил бы тебе компанию, но перед большой вечерней прогулкой лучше не злоупотреблять.
— Благодарю. Но, насколько я помню, сегодня моя очередь проставляться.
— Зачем обижаешь дарагой, э? Мои джигиты тебе не бокал — бочку пива подогнать обещали.
— Это за что ж такая честь?
— Да за наколку по Швербергу.
— Что, есть результаты?
— Не то слово! Всего третий день слушаем, а по двум «глухарям» уже вполне конкретно продвинулись. Если такими темпами пойдет, глядишь, к ноябрьским и сдюжим. С гидрой-то преступности.
— Я не вполне понял твою давешнюю фразу. Насчет «Шверберг в курсе».
— Есть такое дело, — помрачнел Толян. — Сегодня утром наши перехватили звоночек. Коротенький, но при этом весьма содержательный. Ильей Моисеевичем буквально было сказано следующее: «С этим засранцем»… прошу пардона… «Габузовым надо что-то решать. Иначе могут возникнуть ненужные хлопоты. Которых у нас их и без того хватает». Ответ был еще более лаконичен: «Понял. Сделаем». В общем, даже не то плохо, что «в курсе». Но вот это — «сделаем» — меня немного напрягает.
— Абонента установили?
— Естественно.
— Я так понимаю, человек серьезный?
— Более чем. Рысев Евгений Владимирович. Погоняло, как не трудно догадаться, «Рысь». Дважды судим, причем оба раза — за тяжкие телесные. По оперативной информации, был причастен к громкому убийству бизнесмена Кульчицкого, имевшему место в мае 1997-го. Дело до сих пор не раскрыто.