— Ну вот, другое дело, — сказал капитан. — Теперь можете поесть перед дорогой, набраться сил.
Подкатила полевая кухня, штрафникам в выданные только что котелки стали наливать черпаком жидкую не пойми из чего сваренную баланду. Но и это лучше чем ничего.
Из подкатившего, к концу завтрака-обеда-ужина, УАЗика вышел, на первый взгляд, такой же штрафник, если судить по форме и подошел к загону.
— Мои, на? — спросил он у капитана, кивая в сторону загона, как старые знакомые поздоровавшись с тем за руку.
— Твои, комбат.
— Все, на?
— Да.
— Сколько, на?
— Триста двенадцать человек.
— Хорошо, на… а то нас недавно потрепало знатно… Под кассетную бомбардировку угодили практически на открытом месте, на… Сто тридцать пять человек от пяти сотен осталось… остальных как корова языком, на… Даже в бой вступить не успели.
Вадим невольно содрогнулся всем телом, хотя уже согрелся в теплом бушлате.
Капитан понятливо и даже сочувственно кивнул и открыл ворота загона, входя туда сам вместе с комбатом.
— Кончай жрать! Становись! — скомандовал капитан.
Жрать и так уже все давно закончили, сразу почувствовав, что с прибытием нового лица их посиделки в качестве стада животных в загоне закончатся, а потому все подчистили и прибрали.
Штрафники быстро построились.
— Равняйсь! Смирно! Дальше сам…
Комбат кивнул и пошел вдоль строя, вглядываясь в лица своих новых подчиненных.
"Что интересно он хочет увидеть? — подумал Вадим. — Или просто, гадает, кто переживет первый бой, а кто нет, и насколько его интуиция оказалась верна?"
Наконец комбат встал в центре перед строем и громко гаркнул:
— Приветствую вас, идущие на смерть, на!
— Шутник, блин, — проворчал с невеселой усмешкой сосед по строю слева.
Строй в ответ на столь неформальное приветствие только хмуро промолчал. Впрочем, крепыш, в котором сразу угадывался крутой спецназовец, наверняка обладатель крапового берета, по этому поводу ничуть не расстроился. Шагая вдоль строя, он громким голосом продолжил: