Теплоход отошел от пирса далеко за полночь, пассажиры давно угомонились, разошлись по своим каютам, и Степан был рад тому, что никто не нарушал в эти последние минуты прощания его одиночества.
Мерно рокотали машины, теплоход с трудом разрезал холодную стылую воду.
— Любуетесь родиной? — Вопрос прозвучал слишком неожиданно. В двух шагах от него, небрежно попыхивая сигаретой, стоял завхоз экспедиции Лев Павлович Сугробов. С первого дня знакомства Степану не понравилась в этом человеке его манера говорить о серьезных вещах с непременной иронией и какой-то скрытой издевкой, кроме того, Сугробов умел появляться в самое неподходящее время.
Выглядеть грубым в глазах малознакомого сослуживца, с которым, по всей видимости, придется провести не один день в чужой стране, Степану не хотелось, и потому он ответил сдержанно:
— А вы разве не испытываете хотя бы грусти?
— Я гражданин мира. Я думаю, родина у человека находится там, где ему хорошо, безбедно живется. Вот вы — другое дело. Вы ведь впервые в загранке, если не ошибаюсь?
— Вы правы, но именно поэтому я хотел бы остаться один, вы уж простите. — Довольно сухо Степан попытался наконец избавиться от назойливого собеседника.
— Не обращайте на меня внимания. Вы можете считать, что меня вообще здесь нет. И потом, человеку в вашем положении трудно рассчитывать на полное одиночество.
— Что вы имеете в виду?
— Договор, который вы подписали, ничего более.
Степан почувствовал, как тревожное ожидание всех последних дней, подспудно копившееся в глубине его души, вырвалось наконец наружу.
Итак, его надежды не оправдались, это была не инсценировка, не игра, не шутка… Он попал в какую-то очень скверную историю с далеко идущими последствиями, и теперь его уже не оставят в покое. Оправдывались его самые худшие опасения, оправдывались слишком поздно, когда ничего уже нельзя изменить… Хотя почему, собственно, нельзя?
Прежде всего нужно было узнать, кто они, эти люди из таинственного кооператива “Посредник”, и для чего им понадобился именно он, недоучившийся студент Степан Гравов? Спрашивать Сугробова об этом, конечно, бессмысленно, и все же он решил попробовать…
— Раз вы знаете о договоре, то, наверно, догадываетесь, зачем я вам понадобился, ведь не ради двадцати пяти процентов моего заработка организовал кооператив мое участие в этой экспедиции?
— Приятно иметь дело с догадливым человеком.
— Так что вам от меня нужно?
— Узнаешь в свое время. В договоре mhcvo разных пунктов, и все придется выполнять. Придет время, и тебе о них напомнят, а пока просто жди и не делай глупостей.
Сугробов нагнулся, сплюнул в зашипевшую за бортом воду и ушел не простившись, словно потерял к Степану всякий интерес. Догадки одна другой невероятней роились в голове Степана. Мафия по провозу наркотиков? Шпионская организация?
Скорее всего ему следовало сразу же рассказать обо всей этой истории капитану корабля, но Степан слишком хорошо понимал, как нелепо прозвучит его рассказ о могущественном кооперативе “Посредник”, и потому попросту решил выждать, пока хоть что-то прояснится, и у него появятся хоть какие-то доказательства. Не зря же они не оставили ему даже экземпляра договора…
После этого ночного разговора Сугробов стал держаться со Степаном гораздо фамильярней, словно лишний раз хотел напомнить, какая тайна их связывала. Но всякий раз, когда Степан пытался хоть что-то разузнать о своей дальнейшей судьбе, ловко уходил от ответа. Чтобы хоть немного уменьшить пытку неизвестностью, Степан стал избегать Сугробова, стараясь как можно реже выходить из своей каюты.
Ему все еще казалось, что, если не замечать происходящего, делать вид, что все идет по-прежнему, жить станет проще и легче.
Весь рейс до мексиканского побережья превратился для него в один долгий, как год, день, наполненный запахами разогретого металла и масла, жарой и невеселыми раздумьями.