Сестры давно уже утратили надежду увидеть Ива семейным человеком, но не уставали горевать по этому поводу. Его связывали теплые отношения со многими женщинами, но ни одну из них он не хотел бы впустить в свою жизнь. И даже прилагая некоторые усилия, чтобы увести Катрин от мужа, он предпочел бы заполучить ее в постель, но не связывать с ней свою жизнь бесповоротно. Хорошо, что у них хватило ума не заходить далеко и сохранить чисто дружеские отношения. Впрочем, Ив отдавал себе отчет, что главная заслуга в этом принадлежит Катрин.
Посмотрев на часы, Ив со вздохом поднялся. Пора было отправляться на встречу с этой неведомо откуда явившейся Софи Дюфур.
Сойдя с поезда, Софи решила пройтись пешком и немного осмотреться, прежде чем приступить к малоприятной работе в доме дядюшки. Она договорилась, что багаж ей доставят попозже, и отправилась в путь налегке. Она не прошла и половины пути, как поняла, что бесповоротно влюбилась в старинный город, в набережные широкой и ленивой Роны, в железные мосты над ней. В Париже еще стояла зима, а здесь уже вовсю бушевала весна. Цвели миндаль и персиковые деревья, насыщая воздух горьким ароматом. Небо сверкало синевой и белизной. Глаза Софи выхватывали из буйства красок то лиловые стволы тополей, то черневшие вдалеке кипарисы, то серебристо-зеленые оливы. На улицах было много улыбающихся людей в ярких нарядах. Должно быть, решила Софи, уже начался туристический сезон. Казалось, здесь царит вечный праздник.
Однако, когда она, уже совсем без ног, добралась до жилья дядюшки Фернана, радостное настроение исчезло. Уж очень неказисто выглядел облупленный домишко. Неаккуратная, поцарапанная дверь, косо висевшие ставни — все это нагоняло тоску. Но внешний вид дома оказался пустяком по сравнению с тем, что ждало ее внутри. Судя по всему, дядя Фернан вообще никогда не выбрасывал мусор. На захламленном полу скопились устрашающие кучи, состоявшие из каких-то писем, счетов, как правило, неоплаченных, рекламных проспектов и бумажек совершенно непонятного происхождения.
Софи поняла, что ее надежды побыстрее расправиться с делами рухнули. Но она не привыкла опускать руки в отчаянии. На следующий же день она скупила в ближайших магазинах чуть не весь запас пластиковых мешков для мусора, а также множество моющих и чистящих средств. Первоначально она планировала просто сжечь весь мусор на заднем дворе домика. Оказалось, однако, что мусора слишком много, чтобы можно было избавиться от него так просто. Пришлось обратиться за помощью к местным властям. В результате за приготовленными Софи мешками с мусором уже трижды приезжали специальные машины, и в доме постепенно появлялось все больше очищенного пространства.
Для себя Софи освободила от хлама и отмыла небольшую мансарду, куда снизу вела скрипучая, изогнутая лестница. Там стояла широкая тахта, и Софи, вычистив ее, застелила привезенным с собой бельем, неоднократно — мысленно и вслух — благодаря мать, заставившую ее запастись достаточным количеством простыней, подушкой и всем прочим.
Кроме того, она привела в относительный порядок крошечную гостиную, кухню и ванную комнату.
Софи довольно улыбнулась. Видела бы мать, с какой энергией, пылом и жаром она их отчищала, отмывала и дезинфицировала, прежде чем сочла пригодными для пользования. Холодильник она тоже отмыла, однако до сих пор не могла заставить себя положить туда что-нибудь: слишком живо было воспоминание о найденных там в день приезда зловонных и совершенно неопределимых продуктax, густо поросших разноцветной плесенью.
Дядину одежду Софи по возможности привела в порядок и отправила в одну из местных благотворительных организаций.
Теперь она с удовлетворением огляделась, потирая слегка нывшую поясницу. Да, давно ей не приходилось столько трудиться. А между тем к главным делам она еще и не приступала, Завтра ей предстояло встретиться с городским нотариусом, который сможет помочь ей разобраться с долгами покойного дяди. Денег, вырученных от продажи оставшихся в доме вещей, едва ли хватит на погашение долгов. Впрочем, родители так и думали и брались выплатить все, что задолжал Фернан, в течение короткого времени.
Разговаривая по телефону с дочерью в очередной раз, мать вдруг вспомнила, что совершенно забыла предупредить ее об одной вещи.
— Послушай, Софи, это очень важно для меня. У нас в доме была всего одна по-настоящему ценная вещь. Это прекрасная ваза, которая принадлежала моей бабушке, то есть твоей прабабушке. Не знаю, как та оказалась у нее, но помню, что она очень любила эту вазу, именно любила, а не просто ценила. Постарайся отыскать ее и проследи, чтобы ее не продали после оценки. Я постараюсь ее выкупить, если смогу. После смерти мамы я спрашивала Фернана, где эта ваза, но он делал вид, что понятия не имеет. Может, он исхитрился ее продать? — Вздохнув, мать добавила: — Поищи ее получше, ладно! Хотя надежды мало.
— Хорошо, мама,— ответила Софи.— Я еще не кончила разбирать эти жуткие залежи хлама в чулане и в стенном шкафу. Не волнуйся. Обращусь к какому-нибудь эксперту по антиквариату и попрошу его оценить вазу.
Пока что все поиски, предпринятые Софи, были напрасными. И сегодня на них уже не оставалось времени. Специалист, который поможет ей оценить дом, а возможно, и продать его, должен прийти с минуты на минуту.
Софи с удовольствием, всем телом потянулась. Несмотря на усталость, настроение было отличным. Так приятно сознавать, что все здесь наконец вымыто и вычищено. Она сбросила с себя некогда белоснежную, а теперь перепачканную в паутине, пыли и еще бог знает в чем тенниску и решила оставшееся время потратить на то, чтобы привести себя в порядок.
3
Ив коротко постучал в дверь домика. Хорошо зная образ жизни Фернана Рулена, он был приятно удивлен тем, что дверь была отмыта, ручка до блеска начищена, чистые оконные стекла сверкали в лучах солнца. Хотя обшарпанные стены и облупившаяся краска никуда не исчезли, все же дом выглядел куда более симпатичным, чем он себе представлял. Если они и внутри все привели в порядок, подумал Ив, то напрасно он натянул на себя то, что не жалко было запачкать: линялые джинсы и старую выцветшую водолазку.
Услышав стук, Софи открыла дверь. В первую секунду Ив смотрел на нее без малейшего интереса. На лице его была заранее приготовленная вежливая улыбка, и он уже открыл рот, чтобы представиться. Однако в следующее мгновение что-то в его глазах неуловимо изменилось, и он так и замер с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. Софи тоже застыла, словно пораженная ударом молнии.
Разумеется, она слышала о любви с первого взгляда, однако всегда относилась к подобным рассказам с изрядной долей скепсиса.
Образованной и здравомыслящей девушке, какой она привыкла себя считать, трудно было поверить, чтобы в наше напрочь лишенное всякой поэзии и романтики время в первое же мгновение первой же встречи можно абсолютно четко осознать, что перед ней — тот единственный и неповторимый, с кем ей суждено прожить всю оставшуюся жизнь. А если не с ним — то ни с кем другим, да и вообще жить тогда, пожалуй, не стоит.
Впрочем, все эти мысли пришли ей в голову уже потом, а пока они молча стояли и смотрели друг на друга, как будто выпав каким-то фантастическим образом из обычного пространства и обычного течения времени. В нескольких шагах от них город жил привычной повседневной жизнью, люди спешили по привычным повседневным делам, лениво текла Рона, а эти двое смотрели друг другу в глаза, ничего не видя, ничего не слыша вокруг, словно во всей Вселенной кроме них никого не осталось.
Кровь стучала в висках Софи, а сердце так бешено билось в груди, что на мгновение ей стало не хватать воздуха. Однако тут же каким-то кусочком сознания, который, несмотря ни на что, не утратил способности соображать, она поняла, что просто перестала дышать, забыла о такой необходимости. А самое удивительное, самое неожиданное и прекрасное заключалось в том, что по выражению глаз стоявшего перед ней мужчины она догадалась, что и он испытывает те же чувства.