Отец был преисполнен энтузиазма, и огорчать его, заявив о том, что она не собирается иметь ничего общего с Домиником, Кристи не осмелилась.
Приходилось утешаться тем, что проект организации центра – дело действительно в высшей степени благородное, да и сам Доминик ведет себя достаточно корректно, более того – держится так, будто между ними ничего не произошло.
Мужчины вообще куда менее чуткие существа, чем женщины. Если бы отец чувствовал ее истинное отношение к Доминику, он ни за что не стал бы предлагать тому помощь дочери.
Но тут уже ничего не поделаешь! – со вздохом подумала Кристи, собрала на поднос чашки из-под кофе и пошла на кухню.
Прошло четыре дня после встречи с Домиником. Кристи ни разу не видела его с тех пор и испытывала по этому поводу самое искреннее облегчение.
Она с радостью погрузилась в домашние дела, но к концу недели обнаружила, что, несмотря на уход за матерью, у нее остается много свободного времени. За последние восемь лет Кристи привыкла много работать, и часы вынужденного безделья начали понемногу тяготить ее. Поэтому, когда отец сообщил о том, что на следующий день вечером пройдет учредительное собрание комитета в поддержку строительства клиники, она даже обрадовалась.
– Я предложил тебя в качестве секретаря, – заявил отец, – хотя Доминик почему-то усомнился, захочешь ли ты участвовать в этом деле.
Почему-то усомнился! – мрачно усмехнулась про себя Кристи, но мысль о том, что он, возможно, не желает ее видеть, странным образом задела девушку.
– Передай Доминику, что я согласна, – коротко сказала она. – В конце концов, это поможет мне поддерживать рабочую форму.
– Ты сможешь сообщить ему это лично, – улыбнулся отец. – Сегодня вечером он придет к нам на ужин, – пораскинем мозгами, набросаем план первоочередных действий.
Сердце Кристи так и подпрыгнуло. Как когда-то, в семнадцать лет, она покраснела при одной мысли о встрече с Домиником.
Что со мной происходит? – в отчаянии подумала она. Я веду себя, как истеричка, и это притом, что испытываю к этому человеку в лучшем случае неприязнь!
– А кто еще будет на собрании? – поинтересовалась девушка, пытаясь взять себя в руки.
– Во-первых, Джон Говард из местного банка, который, в свою очередь, обещал привести какого-то богача, сколотившего себе миллионное состояние. Тот вроде бы готов сделать пожертвование в наш фонд. Думаю, мне удастся убедить присоединиться к нам леди Энтони. Пожилая дама почти не выходит из дома из-за артрита, но, полагаю, не откажет в помощи Доминику – она всегда питала к нему слабость.
– Да, особенно с тех пор, как он подарил ей набор шоколадок, выигранный им на соревнованиях! – заметила Кристи.
Отец ухмыльнулся.
– Ты, кажется, до конца жизни не простишь ему, что он передал этот приз не тебе.
– Я вовсе не в обиде, – елейным голоском произнесла Кристи. – В конце концов, он сразу заявил, что этот шоколад недостаточно хорош для меня.
Сколько ей было тогда – одиннадцать? А Доминику, стало быть, – девятнадцать, он учился в медицинском колледже. Кристи уже тогда обожала его, и Доминик относился к ней снисходительно, как хозяин к резвому и преданному щенку.
– Кстати сказать, леди Энтони замечательно сохранилась для своих лет, – заметил отец. – Говорят, она была необыкновенно хороша в молодости, когда жила в Лондоне, и перебралась сюда, только овдовев. Да, еще на собрании будут викарий и майор Барнс.
Брови Кристи взмыли вверх.
– Но ведь майор и леди Энтони всегда были не в ладах.