- Что? Что сказал этот паразит? - завопил их-под стула Дюмон.
Все бросились поднимать из-под стула любимого начальника, а подхалим Лардок даже промакнул кастрюлю носовым платком и вложил его в руку шефа. Платок полетел в окно, и тут выяснилось, что Дюмон окончательно оглох, и, чтобы держать его в курсе дел, к нему приставили стенографистку, которая карандашиком выстукивала морзянку по котелку шефа.
Снова позвонили из аптеки и поинтересовались, почему это посетители перестали выскакивать из дверей и разбегаться во все стороны, а вместо этого ниоткуда не выбегают и выпрыгивают с верхних этажей здания. Пункса послали разбираться.
- Аптека? Дайте мне аптеку! - встрепенулся Дюмон, когда стенографистка отстучала донесение.
Через минуту прибыл Пункс, белый, как смерть. Вместо лестницы у него в волосах торчал кусок ржавого водопровода. Пункс сказал, что все в порядке и что Алекс проснулся, потому что кто-то из посетителей впотьмах наступил ему на голову. И теперь Габриэль шалит.
Подхалим Лардок побежал вкручивать лампочку, а Фухе предварительно, пользуясь близорукостью коллеги, подсунул ему вместо лампочки свое пресс-папье. Лардок хлопнул дверью, а Дюмон, было задремавший, от испуга снова свалился на пол.
Наступила осень.
Часть 3. ВОЗДУШНЫЕ ШАРЫ И ДИРИЖАБЛИ
Когда наступила осень, случился четверг.
Птицы в этот день почти не пели. Точнее, пели только кукушки, да и те все больше в настенных часах.
За Дюмоном закрепилось прозвище Чугунная Башка. Пунксу вскладчину приобрели бластер, так как подходящей зажигалки не нашлось. Фухе впал в немилость к начальству и занимался мелкими пакостями. Пулону подарили небо. Не совсем, конечно, небо, но крылья. А еще конкретнее, складной дельтаплан.
После той бомбы, когда Пулона собрали в одно целое, носки его ног смотрели в противоположные стороны, и ходить ему было обременительно. Крылья пригодились.
Мадлен купили новый передник взамен обуглившегося. Да еще пылесос новой конструкции.
Лардок прославился на все управление. Он вкрутил-таки злополучное пресс-папье в патрон над главным входом в здание. И тем самым изобрел новое грозное оружие - электропресс-папье.
Габриэля Алекса коллективно изловили, отмыли до белизны, постригли и устроили на работу, чтобы людей не пугал. Ходили слухи, что он бросил пить, но Фухе этому не верил.
Через неделю после той пятницы, когда шефу полиции надели на голову кастрюлю с макаронами, он съел все макароны внутри кастрюли и проголодался.
Остро встал вопрос о снятии чугунка. Фухе предложил кормить начальника через клизму, но из этой затеи ничего не вышло, а Фухе после первой же попытки схлопотал выговор.
Во время пробного кормления начальства в окно неожиданно впорхнул Пулон, разбил стекло и до смерти перепугал Дюмона. Аппетит у шефа мигом пропал, а Пулона понизили в должности и взяли с него подписку о неразглашении увиденного.
Пункс, прикуривая от бластера, прожег в потолке дыру и уничтожил архивные документы в хранилище.
Комиссар Фухе только тихонько посмеивался и злорадно потирал руки. И лишь слава Лардока не давала ему покоя.
Вот и сегодня, в первый четверг осени, день начался, как обычно.
За окном показалась заспанная рожа Пункса. Она отвернулась, и Пункс полез по канату выше. С комиссаром Фухе он не разговаривал.