Вошел Скориков. Он был бледен, чем-то озабочен.
— Сегодня звонили из Заречья. Спрашивали: не задерживала ли милиция какого-нибудь пьяницу на станции.
— Ну? — Сажин напрягся.
— Дежурный сказал, что не задерживала.
— А кто звонил?
— Кажется, начальник геологоразведочной партии.
— Что, у них человек пропал?
— Не сказал.
— А что же вы не спросили! — взорвался Сажин. — Или это пустяк?
— Разговаривал дежурный.
Скориков мал ростом, узок в плечах. У него больные почки, потому его крупное, постоянно опухшее лицо кажется непомерно большим для столь хилого тела.
— Вы пробовали связаться с геологоразведкой?
— Нет.
— Так что же вы!
— Я не могу сейчас ничего. Я и пришел это сказать... — Скориков тяжело опустился на стул. — Не могу...
Сажин только теперь обратил внимание на бледность оперуполномоченного и понял, что у него очередное обострение болезни. Скориков не считался талантливым работником, но был трудолюбив и исполнителен — это Сажин хорошо знал еще по совместной работе в довоенное время. Ему стало жаль оперуполномоченного, кусавшего от боли губы.
— Чего ж ты тогда... Давай в больницу! Я дам команду, чтобы отвезли, — виноватым голосом сказал Сажин.
— Придется, — пробормотал Скориков, с трудом поднявшись со стула. — Жизни не рад...
— Ну-ну... Не раскисай! — прикрикнул Сажин и позвонил дежурному по отделению.
— Вот дела, — озадаченно сказал он, когда Скориков покинул кабинет. — Надо что-то делать. Никого не остается.
— А вы поезжайте в Сосногорск. Может быть, в госпиталях найдут подходящих людей, — посоветовала Задорина.
— Пожалуй, — подумав, согласился Сажин. — Очень даже дельно. Ну, а теперь давайте думать о наших делах, Надежда Сергеевна. Теперь вы весь наш уголовный розыск. Так что и спрос с вас. Что думаете предпринять?