Она внимательно посмотрела на Алексашку:
— Вам сколько лет, молодой человек?
— Я Алексашка, мне много лет, я бобыль.
— И я вдова.
— Так чем мы не пара? Я знаю больше о вас, чем вы можете представить. Вы старше меня, но лет на семь не больше, а семь лет никогда не считаются…
— Вам сорок лет? А мне сорок семь. Вроде и не старая.
— А кто сказал, что вы старая? Кормить меня не надо сегодня.
— Вы, где живете?
— От вас в трех автобусных остановках живу, вы меня не бойтесь, у меня есть квартира.
— Скажите честно, я смогу от вас сегодня избавиться? — спросила Инесса Евгеньевна со смутной тревогой в голосе.
— Вряд ли. Не тянет меня сегодня домой, у вас уютней, хочется женского уюта, знаете ли. Мне одному жить надоело, моя хозяйка Ивина Андреевна померла, привык я бабам подчиняться.
— Красс сейчас вернется. Да я теперь и не директор антикварного магазина.
— Да ни за что ваш Красс от такой бабы не уйдет, я ее видел в открытую дверь.
— А ведь вы правы, ради счастья Красса можно вас ночь потерпеть в своем доме.
— И на том спасибо, мне только диван большой нужен.
— Кровать у меня огромная, ложитесь на нее, а я на диван Красса лягу.
Под утро проснулась Инесса Евгеньевна, спать на диване сына под пледом ей было неудобно. Она села на диван, сунула ноги в тапки, поправила халат, в котором так и спала из-за чужого для нее человека в квартире. На миг ей показалось, что медведь оказался медвежатником, вскрыл ее сейф и скрылся. Она почувствовала дуновение ветра и тревогу в душе. Набравшись храбрости, женщина вышла в прихожую. Дверь в комнату, где спал Алексашка, была плотно прикрыта. На вешалке для гостей висела его огромная куртка. На полу стояли гигантские кроссовки. Входная дверь светилась спокойствием от утренних лучей света, падающих на нее из кухни. Она бесшумно прошла по ковровой дорожке на кухню.
Алексашка сидел за столом и смотрел в окно.
— Алексашка, почему не спите?
— Меня вчера сам черт попутал, к вам ворвался, стыдно, знаете ли, на утреннюю голову, а я ведь и не пил вчера. Простите, если можете, я сейчас уйду.
— Я не отпущу, еще чего доброго к Ивине пойдете стучать, звонить, уж лучше часок здесь посидите, так надежнее.
— У меня ведь тоже есть сын, ему четырнадцать лет, я с его матерью развелся.