Валерий Гуминский
НАЙДЕНЫШ (книга 3)
ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Год 2009, осень - зима
Глава 1
Такси, замедляя ход, плавно вынырнуло из-под желто-красного шатра осенней аллеи и остановилось неподалеку от забора, перекрывавшего путь асфальтовой дороге. Дальше шла частная территория, огражденная этим самым забором. Кованая решетчатая преграда тянулась в обе стороны, оплетаемая кустарником, вьюном и дикой виноградной лозой. Сами массивные ворота в два с лишним метра высотой были закрыты. Никита рассчитался с водителем хрустящей ассигнацией и отпустил его обратно в город. Уезжать отсюда в ближайшие дни он не планировал. С жадным любопытством поглядел на герб Назаровых, представляющий собой варяжскую форму щита. Он был однотонного светло-зеленого цвета с рубином в обрамлении золотой свастики посредине. Точно такой же родовой знак висел на шее молодого человека в виде кулона. Герб, хорошо видно, недавно обновили. Краска сияла чистотой, а металлические части искрились эмалью. Ворота тоже выкрашены, только черным заводским лаком. На верхних столбах-опорах торчат две камеры.
Свежая асфальтовая дорога для транспорта ведет к особняку. Для пешеходов сбоку тянется дорожка, выложенная ребристой плиткой. Вокруг ни души. А взгляд цепляется за идеальную чистоту и пустоту на территории поместья. Побитая первыми осенними заморозками трава тщательно проглажена граблями, проплешины засыпаны свежим речным песком.
Никита осмотрелся и нашел на левом столбе кнопку вызова. Надавил на нее и встал так, чтобы следящий за камерами человек мог видеть его лицо. Внезапно замок щелкнул, створки ворот дрогнули и начали отходить в сторону. Где-то зажужжали сервоприводы. Усмехнувшись, он протиснулся между створками, не дожидаясь, когда они окончательно разойдутся, и пошел по дорожке в сторону двухэтажного особняка. Невольно замедлил шаг, с возрастающим волнением озираясь вокруг. Ведь это было его родовое гнездо, в котором жила мама, куда он сам вернулся из далекого странствия. Да, Никита себя считал настоящим путешественником, уже забывшим, как выглядит родной дом.
Он уже подходил к парадному крыльцу особняка, пережившего недавно капитальный ремонт фасадной части, когда навстречу ему высыпало несколько человек. Это были две женщины среднего возраста в форменной одежде горничных, молодая девушка с подносом, на котором стояла хрустальная чарка с водкой и аппетитной горкой высился свежеиспеченный каравай с солонкой; рядом с ними топтался прижатый старостью к земле седой мужчина. Он с волнением и жадным любопытством смотрел на приближающегося Никиту и сжимал в руках клюку. Девушка со вспыхнувшим румянцем на щеках шагнула навстречу
гостю и сделала легкий поклон.
- Добро пожаловать домой, молодой барин! - певуче произнесла она. -Изволь хлеб-соль!
Никита с удовольствием посмотрел на миловидное личико девушки, на ее конопатый носик и выбеленные солнцем волосы. Сбросив дорожную сумку на землю, он протянул руку к рюмке и глубоко вздохнул. Водку он пробовал лишь однажды, еще с Елисеевым и Костей Краусе, и не сказать, что напиток пришелся ему по душе. Но традиция требовала жертв. Опрокинув в себя стопку, сделал усилие, чтобы не морщиться, отломил от пышного каравая кусок, макнул в соль. Закуска не ахти, но помогла справиться с огненным валом в пищеводе. Женщины утирали слезы, но ничего не говорили. Старик подошел ближе, цапнул Никиту за рукав куртки.
- Ну, вот и дождался нового хозяина, - просипел он, и неожиданно приложился к левой руке Никиты сухими губами. Никита ошеломленно смотрел на его плешивую макушку, и с трудом сообразил, что с ним разговаривает Сашка - верный управляющий прадеда.
- Где он? - раздался громовой голос с крыльца.
Женщины разошлись в сторону, и Никита увидел Патриарха. Вживую он производил впечатление мощного, волевого человека, пустившего корни глубоко в землю, и никакая буря и катаклизм не могли поколебать его и склонить набок. Лицо испещрено морщинами, гладко выбритый волевой подбородок придает окончательную несокрушимость. Человек-скала. Уверенно спустившись вниз, он отодвинул Сашку в сторону, обхватил Никиту за плечи, внимательно посмотрел в его глаза. Молчание
затянулось.
- В мать, - выдал свой вердикт Патриарх. - Наша кровь. Здравствуй, сынок. Добро пожаловать домой.
Он притянул к себе Никиту и крепко обнял его; что-то подозрительно защипало в глазах парня, грозясь вылиться соленой слезой. Хотелось разрыдаться и смочить дорогую ткань пиджака деда, но сдержаться было необходимо. Потом, без лишних свидетелей его слабости...
- Ну, все-все, - дед прекрасно читал эмоции юноши, и не стал усугублять ситуацию. Голос его погрубел. - Давай, я тебя познакомлю. Алена -служащая по контракту, - он тыкнул пальцем в улыбающуюся девушку. -Мои-то старушки уже не успевают за хозяйством, приходится подстраховываться.
Он усмехнулся, глядя на двух женщин. Те нисколько не обиделись, а одна из них кокетливо произнесла:
- Скажете тоже, Анатолий Архипович - старухи! Да мы еще Аленке фору дадим!
- Ага. Это Лизавета, - тут же указующий перст переместился на говорливую женщину. - Она здесь старшая по дому. А рядом стоит и глазки строит - Мария. Главная по кухне. Сашку ты, наверное, признал?
- Догадался, - честно ответил Никита. - У тебя такое огромное поместье, а людей на раз-два и обчелся. Нехорошо.
Старший Назаров захохотал и похлопал Никиту по спине.
- Пошли в дом, сынок! Вот теперь и будешь сам решать, что делать с родовым гнездом. Стройся, расширяйся, укрепляй безопасность рода, набирай штат своих людей. А я отхожу в сторону. Буду на рыбалку ездить
с Сашкой.
- Не рановато ли? Вежливо поинтересовался Никита, поднимаясь по лестнице. Свою сумку он не доверил никому, так и нес в руке. Остальные, чуть задержавшись, двинулись следом.
- Самое то. Закончим все формальности - вот тогда и почувствуешь, каково быть хозяином этого обветшалого добра.
Несмотря на кажущуюся несокрушимость, старший Назаров ступал тяжело, и лестничное путешествие сразу сказалось на его дыхании. Остановившись перед распахнутыми дверями, он жестом показал, что дозволяет Никите первому переступить порог дома. Маленькая хитрость, которая давала ему возможность не терять бодрость духа перед внуком, показать, насколько еще старик крепок. Никита сделал вид, что не обратил внимания на его заминку. Его интересовало другое. Родовое гнездо, словно специально подготовили к возвращению желанного птенца. Новый паркетный пол, блестящие белизной стены, чисто вымытые окна, большие горшки с цветущей зеленью, лестница на второй этаж застелена бордовым ковром. Тяжелые габардиновые шторы аккуратно сдвинуты в сторону и связаны хитрыми бантиками по низу, чтобы не распускались. Солнце освещало гостиную, где большой стол уже был уставлен тарелками, судками, фужерами. К нему и повел старик Никиту.
К удовольствию парня за стол сели все, кто встречал молодого хозяина, кроме Алены. Девушка никуда не ушла, а только занялась раскладкой первого блюда по глубоким тарелкам: наваристой стерляжьей ухи со свежим укропчиком. Дед разлил из графина водку по рюмкам, а Никита плеснул вина в бокал Алены. Ему нравилось, что дед удостоил внимания
не только правнука, но и прислугу, тем самым давая понять, кому теперь вручены бразды правления. Все должны привыкнуть друг к другу, оценить степень доверия.
Впрочем, все прошло довольно хорошо. Патриарх произнес проникновенный тост про возрождение рода и выразил надежду, что именно с этого дня начнет цвести новый отросток от старого дерева. Довольно витиевато, но мило. Старик был меланхоличен, прислуга отбросила скованность, но долго за хозяйским столом не сидела. Доверие
- доверием, но меру знали все. Никита с сожалением проводил взглядом Аленку, которая бросилась выполнять свои обязанности. Он бы не отказался от ее присутствия до конца трапезы. Как бы хорошо себя не чувствовал Никита, но застолье с дедом навевало скуку. Он ждал момента, когда Патриарх начнет вводить его в курс дела. Да и просто поговорить хотелось.