— Амбрррэго! Доминуссс! Пэаро, Аррессс! — вдруг выдала помятая принцесса Айосанрийская. На этот раз ее голос звучал низко и глухо, с рычаще-шипящими нотками. Даже грассирование куда-то вдруг подевалось.
На краткое мгновение мое сознание помутилось, и я ощутил себя в липкой паутине, но в тот же миг сработала природная защита, сжигая наведенные контролирующие узы до тла.
— Нет, детка, это так не работает. Только не со мной, — покачал я головой.
Зато теперь понятно, как именно она прошла мимо стражи. Пустила в ход розовые халлы, чтобы усилить природную магию.
— Вижу, ты уже начала пользоваться моим подарком?
По злобному выражению на совершенном лице, понял, что так оно и есть. Иначе ее силы внушения не хватило бы даже на то, чтобы я заметил эту попытку повлиять на мой разум. Контроль над разумом — особенность урожденных ламеянок, доступная далеко не всем из их племени. Это значит, что в Ваэлле материнской крови больше, чем она желает показать.
Тут я впервые задумался, а не таким же способом ее мать из весьма скромного рода заполучила в мужья правителя Айосанрии? Возможно, в этом ей помог ее дар?
Игры кончились. Отпустив девушку, поднялся с постели и отошел к столу, где стояла вода. Состояние — кошмар! Как будто всю ночь с троллями кутил. Пить хотелось неимоверно. Руки слегка подрагивали — отступившая было слабость навалилась с новой силой, но я не собирался выдавать принцессе свое странное состояние.
— Даю час, чтобы собраться и покинуть Фриденвелт. По прошествии этого времени заточу обоих в темницу, даже если мне это будет стоить войны со всем народом Айосанрии, в чем я сомневаюсь.
О том, что нынешний король Айосанрии не слишком популярен среди собственных подданных не знал разве что ленивый.
— Ты не посмеешь! — прошипела Ваэлла.
Обливаясь, сделал несколько больших глотков ледяной влаги из графина, чувствуя, как жаждала понемногу отступает. Но не слабость в членах.
— Я могу забгать кинжал? — принцесса собралась и перешла на вежливый до изморози на стенах тон.
— Нет.
Ваэлла не стала спорить, поняла — бесполезно. Вот и умница. Есть понимание ситуации.
Она остановилась уже на пороге:
— А Кагибианский двогец? Он все еще мой?
— Вышлю его стоимость в золотом эквиваленте.
Оставлять айосанрийцев на своей территории я не собирался.
— Подавись своим двогцом, Вэллог!
Кажется, от плевка в мою сторону принцессу удержало лишь воспитание.
— Не забудь ожерелье, Вэлли. Оно может пригодиться, когда станешь уговаривать другого жениха.
Ответом стал оглушительный хлопок дверью — от него и воспитание не смогло удержать.
Спать окончательно перехотелось, но бодрости я не чувствовал. Тело начал сотрясать легкий озноб. Кидало то в жар, то в холод. Как было однажды, когда подхватил желтую лихорадку во время похода.
А не было ли на кинжале яда? Я не чувствителен к большинству из них, как и все, кто достаточно долго прожил на болотах и выжил, но всегда можно отыскать тот, что подействует.
Отдернув несколько занавесок, впустил дневной свет в комнату и, доковыляв до угла, в который отшвырнул кинжал, осмотрел ритуальное оружие. Понюхал и проверил магией.
Нет. Никакого яда.
Да и не стремилась Ваэлла меня прикончить. У нее были иные мотивы, куда более интересные.
Сил, чтобы пересечь спальню, гостиную и добраться до выхода не нашлось. Похоже, я все-таки надорвался, и магия Раадрима не помогла восполнить резерв. Или это наша связь с девчонкой Ирис так действует? Догадка мне не понравилась. Ненавижу от кого-то зависеть. Тем более от взбалмошной иномирянки, которая с моей помощью пожелала решить свои мелкие проблемы.
Пока точного ответа на свои вопросы не узнаю, стоит быть поосторожнее. Этому меня научил Эаким Гарлиф, когда убил мою семью.
Отправив Гансо магического вестника, едва не надорвался. Даже вспотел. Слегка отдышавшись, дотянулся до тайника с заветной шкатулкой и обвешался защитными и боевыми артефактами как новогоднее дерево. Мало ли какие еще сюрпризы меня ждут. Пока не выясню окончательно, что здесь происходит, не стоит пренебрегать личной безопасностью.
Прав был герцог Шантер, когда говорил, что в ином дворце опаснее болотной трясины. Так оно и есть.
С десяток артефактов на шее, кольца на всех пальцах, браслеты и наручи в три ряда. Боевой пояс и верный меч. И все это на фоне простых холщовых штанов. Пропитавшуюся болезненным потом рубаху, я скинул.
В таком нелепом виде я и встретил ворвавшегося ко мне секретаря. Следом за ним топал сапогами целый отряд гвардейцев во главе с командиром Бером Стэбом. Если они и посчитали мой вид странным, то старательно этого не заметили.
— Вашество, вы целы? — заорал как потерпевший Гансо, первым подскочив ко мне. Встретившись со мной взглядом, он стушевался и кашлянул. — Простите, ваше всемогущество. Переволновался.
— Бывает, — кивнул я и обратился к Стэбу: — Что с охраной, Бер? Почему по моей спальне посторонние шастают с холодным оружием наперевес? — я демонстративно поигрывал зажатым в пальцах кинжальчиком.
Матерый черноусый оборотень-медведь, габаритами превосходящий почти всех своих подчиненных, ответил глухим басом, от которого кажется каменные стены вздрогнули (вот же боги голос мужику дали!):
— Караульные на месте, но странное с ними, ваше всемогущество. Как будто кто-то украл их разум. Вроде бы здесь, а вроде и нет. Мы не стали без опытного мага их трогать, а то мало ли…
— Защитные артефакты?
— При них, но не сработали. Может, разрядились?
Ругаясь про себя, поднялся и вышел в гостиную, стараясь не показывать, что ноги подгибаются от слабости и хочется одного — прилечь и свечку на грудь поставить.
— Несите сюда.
— Артефакты?
— Гвардейцев!
Сей миг в гостиную привели похожих на сомнамбул ребят. Надежных и знакомых мне еще по прежним временам. В их верности я ни на миг не сомневался, а вот остекленевшие взгляды рассказали о многом. Чтобы привести караульных в себя, применил простейшее средство — влепил по увесистой оплеухе каждому.
— А что, так можно было? — удивленно поинтересовался один из стражников, прибывших на помощь, но тут же сник под суровым взглядом командира.
Оба освобожденных от контроля принцессы стражника кривились, моргали и не понимали, что происходит, и где они находятся.
— А…
— Э…
— Вы подверглись ментальной атаке ламеянки, — пояснил, упреждая вопросы.
— Откуда… — задал было вопрос Гансо, но тут же спохватился, вспомнив, кем была мать Ваэллы. — Принцесса?!
— Она самая, — подтвердил я.
Гвардейцы наперебой закивали и сморщились. После такой мощной ментальной атаки их головы, должно быть, раскалывались от боли.
— Бер, отправь их к лекарю и смени охрану по всему дворцу. Тех, кто был на посту пусть проверят маги. Им могли дать отложенный приказ, — распорядился я.
Когда гвардейцы оставили нас с секретарем одних, тяжело опустился на кровать и попросил:
— Гансо, вызови Абсида Консунта. Срочно.
Гансо хотел было что-то сказать, рассмотрев мое состояние, но не стал тратить время. Кивнув, бегом вылетел за дверь. Вернулся он минут через десять в сопровождении седобородого старца с медного цвета кожей, крючковатым носом и в традиционной остроконечной, расшитой дорогой парчой шапочкой на голове, без которой я его никогда не видел. К тому времени я уже лежал пластом и едва мог шевелиться и говорить.
Иррантиец Абсид Консунт тоже служил еще при моем отце, но в отличие от гардеробмейстера, от него было намного больше толку. Осмотрев, он напоил меня несколькими зельями, и стало получше. Я даже смог сидеть и разговаривать, опираясь на подушки.
Через полчаса в моей спальне собрался настоящий консилиум.
— Это акклиматизация. Нельзя невозбранно перейти в другой план мироздания и вернуться в столь краткий срок. Следовало бы выждать сутки-двое. И то этого времени недостаточно, чтобы обойтись без последствий, — авторитетно заявлял убеленный сединами врачеватель.