Штора на окне резко отдёргивается.
А, всё понятно.
— Ася? — с плохо скрываемым злорадством на меня смотрит главная героиня.
Глава 11
— Леди Эшли-Саманта, — приветствую я её.
Слышать от меня официальное обращение ей явно непривычно.
— Сестрёнка…
— Леди, господин барон отказался признавать меня дочерью. Мне кажется, будет не очень хорошо, если вы ради меня пойдёте против его воли.
Разумеется, ничего подобного Эшли делать не собиралась, мы обе это знаем, и потому моя фальшивая забота звучит издёвкой. Злорадство из её взгляда исчезает без следа. Судя по лицу Эшли, она никак не может понять, откуда у меня столько уверенности в себе, в своём ближайшем будущем.
Лично я тоже до конца не понимаю. Неужто Система продолжает шутить?
— Ася, брось. Прошу тебя, пока мы наедине, зови меня по имени! — Эшли мило хлопает ресничками.
Я же улавливаю совсем иное. Разве между нами предполагается некое «когда»? С чего вдруг?
Кучер спрыгивает с облучка, распахивает дверцу экипажа, и Эшли поспешно выбирается на опущенную ступеньку. Так и остаётся в проёме, возвышаясь надо мной.
— Ася, давай поговорим внутри?
— О чём же?
— Мне трудно понять, что произошло, но в том, что ты оказалась в беде, я уверена. Насколько это в моих силах, я помогу.
С чего бы?
Я бросаю взгляд Эшли за спину:
— Фила, доброе утро. Как твои дела? Разве не ты, сообщила господину барону, где именно я ночевала?
— Ася! — с лёгким возмущением восклицает Эшли.
Похоже, я угадала.
Остаётся понять, зачем Эшли приглашать меня в экипаж.
Хотя… Может быть, я ищу подвох там, где его нет? Барон не признавал меня официально, но всё же моё существование для высшего света не было секретом. Возможно, Эшли не хочет, чтобы мой пеший поход стал главной сплетней недели.
Что же, я только за.
— Ася, ты обещала, что мы вместе поедем в храм.
Слишком настырно, ну да ладно.
— Обещала, — притворно нехотя соглашаюсь я.
Эшли приглашающе взмахивает рукой, отступает.
Я медленно забираюсь в салон: одновременно стараюсь не упустить из вида кучера и убедиться, что кроме Эшли и Филы в экипаже никого нет. На всякий случай.
Кучер захлопывает дверцу, и я как ни в чём не бывало сажусь лицом по ходу движения, а не рядом с Филой. Эшли застывает лишь на долю мгновения, справляется с собой и спорить из-за места она не решается.
Экипаж трогается. Я задвигаю штору на окне, но оставляю небольшую щель, чтобы контролировать улицу — я должна видеть, куда мы едем. По карте следить надёжнее, но светить перед Эшли иномирным мобильником я точно не собираюсь.
— Ася, разрешишь Филе помочь тебе с причёской? Я вижу, тебе пришлось быстро собрать волосы. Некоторые прядки выбиваются.
Перед храмом из экипажа мы выйдем вместе. Прекрасной леди не нужна спутница-чучело? Мне везёт!
— Спасибо, — улыбаюсь я, стягиваю с волос пояс и возвращаю на талию.
Эшли приходится пожертвовать для меня парой длинных шпилек, украшенных хрустальными висюльками.
— Ася… Ты не злишься на меня? — спрашивает она словно между прочим.
Пфф! Делать мне больше нечего. Я уже предвкушаю интереснейшую встречу с синьором Катц. Отчасти я даже признательна Филе за подставу, ведь если бы не она, я бы, с собой можно быть откровенной, побоялась вот так бескомпромиссно сжечь мосты. А сейчас возврата в дом барона нет, поэтому бояться нечего, ведь дорога мне открыт только вперёд.
— М? Я ещё вчера сказала, что оставила прежние глупости. Нет, Эшли, не злюсь.
— Я чем-то могу тебе помочь? Ася, только скажи!
Деньгами.
Не обязательно наличными. У Эшли много дорогих вещей, которые примет любой ломбард. Однако Эшли не спешит поделиться, она лишь пытается поставить меня в положение просительницы.
Я улыбаюсь:
— Нет, что ты. Спасибо, но не стоит беспокойства. Нет ничего, с чем я не могла бы справиться.
— Ася?
— Может быть, устроюсь горничной?
В глазах Эшли вновь вспыхивает злорадство. Я отворачиваюсь. Она поверила? Как мило.
Фила выглядит настроенной более скептично, но, кажется, тоже верит, что я собираюсь устроиться слугой, просто не верит в успех задумки. И я с ней согласна. Настоящую Асю на моём месте не ждало бы ничего хорошего. В лучшем случае монастырь. А так… смерть от голода, продажа в бордель.
Экипаж останавливается. По ощущениям ехали мы не больше четверти часа, так что можно не сомневаться — мы в одном из центральных районов столицы. За окном и правда здание, похожее на храм: его облепляют фигуры существ, порождённых чьей-то исключительной фантазией, ни одного квадратного сантиметра не оставлено свободным.
Кучер открывает дверцу, и Эшли первой спускается на мостовую. Я следую за ней.
Мы проходим под аркой, скрытой телами каменных ящеров. Взгляд цепляется за оскаленные пасти, неестественно выпученные на мордах глаза, за кривые изогнутые когти на лапах, за шипы на гребнях. Те ещё образины, но не признать мастерство скульптора невозможно.
Я ожидаю, что внутри храм будет не менее мрачным, чем снаружи, но я ошибаюсь. В нос ударяет тяжёлый запах пряных благовоний. Храм встречает величественной тишиной и ярким волшебным светом. Стены и свод сплошь покрыты мозаикой из цветного матового стекла, за которым скрываются горящие лампы.
Служителей не видать. Вообще никого. Не удивлюсь, если мы единственные посетители.
Эшли приблизилась к нише в боковой стене. Занавесь, сотканная из серебристых нитей, скрывает белоснежную статую, будто паутина. Рассмотреть детали невозможно. Изображён некто похожий на человека, но многорукий, как паук. Эшли складывает перед грудью ладони лодочкой, склоняет голову и выдыхает, а затем вытягивает руки по направлению к статуе и раскрывает ладони. Повторить легко, я выполняю действие безошибочно и уступаю Филе. Горничная приветствует статую последней.
Втроём мы поднимаемся по довольно крутой лестнице на галерею, опоясывающую второй этаж, но увидеть главный зал с высоты не получается. По правой стороне тянется высокий и довольно широкий парапет, и карабкаться на него из праздного любопытства явно не стоит. Слева в стене на равном расстоянии друг от друга узкие проёмы, и два из них закрыты шторами.
Эшли кивает мне, словно прощаясь, выбирает первый же свободный проход и задёргивает за собой вход. Хм? Молитвенное уединение? Как сложно.
— Синьорина? — Фила замечает мою заторможенность.
— Да?
Я прохожу в следующий незашторенный проход, тоже закрываюсь. Очень не хватает подсказок, но пока вроде бы всё понятно. Я оказалась на крошечной площадке, и вверх уходит очередная лестница, для разнообразия винтовая. Кажется, снаружи я видела ряд похожих на свечки башенок, но из-за кишащих на фасаде каменных уродцев выступы было толком не рассмотреть. Я медленно поднимаюсь по ступенькам.
Лестница приводит меня в круглую каморку. Больше всего я опасалась наткнуться на служителя, я ведь понятия не имею, как его приветствовать и вообще как себя вести. К счастью, беспокойство напрасно, каморка предназначена для полного уединения. В наличии скамейка, укрытая цветастым покрывалом, на пол сброшены две подушки. Сесть предлагается лицом к нише. Да, белоснежная статуя неведомого многорукого существа есть и здесь, но размеры скромные, изваяние высотой не больше двадцати сантиметров.
Я оглядываюсь на лестницу — нет, «хвоста» нет. Да и зачем? Я догадываюсь, что Эшли задумала: когда я спущусь после молитвы, Эшли уже не будет в храме. Она приложит все усилия, чтобы со мной разминуться. И я с удовольствием ей помогу, потому что делиться своими планами с ней я точно не намерена.
Остаётся решить, сколько мне скучать в каморке
В ладони появляется тяжесть. Рефлекторно стиснув пальцы, я с удивлением обнаруживаю мобильник. Не поняла… Я же не звала. Ну-ка, кыш. Что за самоуправство?
Исчезнуть мобильник отказывается, отвечает мне вибрацией, а на экране загорается надпись: