Один из полицейских, выглядящий более старшим, начинает говорить.
— Граждане, откройте дверь. На вас поступила жалоба соседей.
Чувствую, как брови удивлённо ползут вверх. О чём он? Впрочем через секунду становится понятно. Из-за спин двоих патрульных, показывается бабуля тыкающая рукой в сторону двери и что-то им тихо рассказывающая. Смотрю на это, покачивая головой. Есть хорошие пенсионеры. А встречаются и вот такие представители этого поколения.
Думаю, о том, что раз это действительно просто полиция, можно просто подождать, пока они удалятся и покинуть здание самому. Но старший из патрульных снова обращается к абстрактным жильцам.
— Это третий выезд по этому адресу. Если вы не откроете дверь, то мы будем вынуждены вызвать бригаду для вскрытия квартиры.
Вот это сейчас будет совсем не с руки. Как, собственно, и внимание полиции. Прикидываю варианты того, как от них отвязаться, когда вижу в видеофон, как говоривший достаёт телефон, начав набирать номер. Кладу автомат на полочку справа, после чего открываю. К счастью, изнутри, для этого достаточно просто нажать кнопку. После лязга стержней, тяну дверь на себя, приоткрывая её. Показываюсь в образовавшемся проёме, похоже изрядно удивив обоих патрульных. Вижу, как тот, что уже почти начал звонить, проходит внимательным взглядом по двери, оценивая вид на неё сбоку. Глаза сразу становятся настороженными, как у собаки, почувствовавшей опасность.
Второй, помоложе, молча стоит и пялится на меня. Бабулька выглядывает из-за его спины. Решив начать разговор первым, задаю вопрос.
— Что вам нужно, господа? О каких жалобах речь?
Полицейские переглядываются. Отвечает пожилой — с погонами старшего сержанта.
— Гражданка написала три заявления на регулярный шум в вашей квартире. Отметила, что сюда часто приходят подозрительные личности. Вы собственник недвижимости?
Думаю, пробуя сформировать варианты на ходу. Но создать какую-то хитрую схему в такой ситуации — сложно. Поэтому просто спрашиваю в лоб.
— Действовать будем по закону или попробуем договориться? С бабулей я всё решу, об этом можете не переживать. Пятьсот марок, думаю, полностью компенсируют её моральные страдания.
Услышав фразу про деньги, старушка сразу же показывается из-за спины младшего полицейского. Глаза блестят, то ли от радости, что наконец добралась до жильцов, то ли от банальной жадности. Но вот старший сержант хмурится, бросая взгляд на кусок стены виднеющийся у меня за спиной.
— Согласно закону, нам требуется осмотреть квартиру. Либо вы дадите добровольное согласие, либо придётся прямо здесь ждать разрешения прокурора. Хочу сразу предупредить, покинуть жильё в этот промежуток времени вы не сможете.
Окидываю их взглядом. Пускать внутрь — не вариант. Формально я ещё член «семьи» Горановых, но де-факто брат публично заявил о моём изгнании из клана. Со стороны государства, в розыск меня никто не объявлял. Так что эта парочка влезать в наши разборки не станет, если только не полностью отмороженные. Но доложит наверх. Откуда данные моментально уйдут к врагам. Прикончить их — тоже не лучший вариант. Скорее всего выйдет уложить автоматным огнём в упор. Но это привлечёт ещё больше внимания. Да и бабулю придётся завалить вместе с ними, что не слишком радует. К тому же, после изгнания из «семьи» я останусь сам по себе, пока официально не вступлю в другой клан или не создам собственную «семью». Для второго нужен либо факт наличия партнёра противоположного пола, либо семь человек, согласных присоединиться к тебе. Пока ни первого, ни второго не наблюдается. Что означает один простой факт — государство сможет начать за мной охоту. Учитывая, как вся политическая элита ненавидит «генизлов», они абсолютно точно уцепятся за эту возможность. В итоге к пятерке охотящихся на меня «семей» и брату-предателю прибавятся ещё и силовики.
Остаётся ещё один вариант, который можно попробовать. Понизив тон голоса, озвучиваю.
— Эта квартира — собственность «семьи». Вы даже расспрашивать о ней не можете, не то что зайти внутрь. Советую вам немедленно удалиться.
На лице старшего отображается неуверенность. Вижу мелькнувшую в глазах тень страха. Отступает чуть назад. Вот у его напарника лицо искажается от злости и он наоборот подаётся вперёд.
— Тогда предъявите карту члена «семьи». Сейчас каждый может назваться клановым, был бы язык подвешен.
Похоже парня когда-то здорово обидели «генизлы». Или он просто из числа радикалов. Прогоняю в голове варианты действий. Карта на имя Данилы Горанова в моём бумажнике, но демонстрировать её — откровенная глупость. Иных вариантов подтвердить факт того, что квартира принадлежит одному из кланов я не вижу.
Вижу, как стоящий теперь чуть позади старший сержант снова начинает поднимать руку с телефоном. В голову приходит идея. Концентрируюсь и через две секунды экран устройства рассыпается кучкой мелких осколков. Полицейский застывает, уставившись на аппарат. Старушка, до этого с интересом наблюдавшая за поворотами инициированной ею истории, неожиданно резво отпрыгивает в сторону, прижавшись к стене. А второй патрульный недоумённо оглядывается.
Чуть продвигаюсь вперёд, оказываясь уже за дверью. Засовываю руки в карманы, отодвинув пиджак так, чтобы была видна кобура с пистолетом. Рявкаю, подражая нашему инструктору по огневой подготовке.
— Что застыли, дебилы? Я вам по хорошему сказал — отвалите нахер, это собственность «семьи». Хотите проблем? Я вас сейчас пристрелить обоих могу и мне за это ни хрена не будет. Трибунал оправдает. И старушенцию эту завалить, чтобы не открывала свой поганый рот, когда не нужно. Ну так что? Хотите сдохнуть?
Оцениваю ситуацию. Старший уже пятится назад, на пару шагов приблизившись к лестнице. Второй стоит передо мной, опустив руку на кобуру. На лице отражается явная борьба между желанием всадить в меня всю обойму и страхом умереть. Обернувшись на своего напарника, который успел сделать ещё пару шагов в направлении лифта, морщится и развернувшись, идёт следом. В этот же момент хлопает дверь квартиры, куда проскользнула бабуля, заварившая всю эту кашу.
Не дожидаясь, пока они оба скроются, отступаю назад в квартиру и закрываю дверь. Ещё какое-то время наблюдаю за ситуацией через видеофон. Когда оба скрываются в лифте, приваливаюсь спиной к стене. Руки слегка подрагивают от нервного напряжения. Пытаюсь собраться. Последние десять лет отучили от постоянно возникающих кризисных ситуаций. Пусть даже тогда все они были искусственными и создавались во время обучения. Если хочу остаться жив — нужно будет привыкнуть к постоянному стрессу, сделав это максимально быстро.
А сейчас надо сваливать отсюда. Зайдя в оружейную, ещё раз оглядываю арсенал. После недолгого размышления, засовываю в боковой карман рюкзака две штурмовые осколочные гранаты. Добавляю к ним ещё три запасных магазина. Надеваю его и перемещаюсь к двери. Включив обзор с видеофона, оцениваю ситуацию на площадке. Вытаскиваю пистолет и открываю дверь, после чего осторожно выдвигаюсь в подъезд. Заперев квартиру, шагаю к лифту. Все соседи, оказавшиеся дома, сейчас наверняка прильнули к дверным глазкам, наблюдая. Но это уже не так важно. Вернуться сюда всё равно не получится.
Вниз спускаюсь по лестнице, с оружием в руке и готовый к стрельбе. Добравшись до выхода из подъезда, на несколько секунд останавливаюсь, прислушиваясь. Хотя это всё равно мало помогает. Снаружи сложно что-то разобрать. Разблокирую дверь и рывком открываю её, готовясь немедленно отступить в сторону при наличии опасности. Но пока таковой не фиксирую. Спрятав руку со сжатым пистолетом за пиджак, делаю шаг наружу. Действительно никого. Только справа от дома стоит полицейская машина с той самой парой патрульных.
Прячу пистолет в кобуру, и развернувшись, иду по тротуару вдоль дома. План достаточно прост — убраться подальше отсюда, найти спокойное место и ещё раз просмотреть бумаги на персонал транспортных компаний. Допрос одного из них будет максимально логичным вариантом. Они не так защищены, как представители кланов. Но в то же время должны располагать какой-то информацией.