Появившееся было выражение растерянности на хорошеньком личике невесты тут же сменилось лучезарной улыбкой. Эдель быстро вошла в амплуа радушной хозяйки Уайтшира — родового поместья Грейстоков. Мне в своё время эта роль давалась сложнее. Если леди де Морвиль выглядела расслабленной и почти безмятежной, я — тогда ещё восемнадцатилетняя девчонка в пышном белом платье и воздушной фате — умирала от страха и на поздравления гостей отвечала невнятными фразами.
Стояла, застенчиво улыбаясь, и мечтала только об одном: чтобы торжественная часть вечера скорее закончилась, и мы с Кристофером прошли обряд сочетания, за которым последовала бы моя первая брачная ночь. Не раз я её себе представляла. Его объятия, его поцелуи, страстный шёпот и огонь, в котором я и он сгорали бы до самого рассвета.
По крайней мере, так утверждали все любовные романы, прочитанные мной тайком от матери.
Но не было ни обряда сочетания, ни пожара в спальне.
Зато теперь я знаю, что нет никакого огня. Есть только наслаждение, которое способен дарить мужчина женщине. С этой задачей неплохо справляются Шон и ему подобные. И у Купера, в отличие от Грейстока, характер не отвратительный, а покладистый. Мой кавалер не обременён ни древней магией, ни бессчётными богатствами и никогда не посмотрит на меня, как на красивую безделушку, украшающую его жизнь.
Кристофер смотрит так на женщин постоянно.
А потому Эдель и правда стоило посочувствовать, а не поздравлять с этим кошмарным событием в её жизни.
Леди де Морвиль кого-то заметила и, просияв, помахала рукой. После чего обратилась ко мне:
— Надеюсь, дорогая Лорейн, нам ещё представится возможность пообщаться. Вы невероятная женщина. Самой заниматься разведением хальдорских чистокровных, тренировать их к скачкам и раз за разом побеждать — мне кажется, о вас и о ваших скакунах скоро начнут слагать легенды, если уже не слагают.
— Вы мне льстите, — скромно улыбнулась я.
— Ничего подобного! — с жаром заверила меня Эдель. — Я слышала, что начинает твориться на торгах, когда выставляют ваших скакунов. Джентльмены за них готовы устраивать дуэли. Кристофер ведь тоже любит скачки и всё подумывал приобрести одного-двух ваших жеребцов для себя…
Я ему приобрету.
— К сожалению, его светлость мне сегодня порадовать нечем, а вот ваш свадебный подарок, Эдель, ждёт вас в конюшне. Карамелька настоящая красавица. Спокойная и покладистая. На скачках я бы на неё не поставила, но для прогулки подойдёт идеально, и с ней вы не будете бояться.
Я знала, что невеста Кристофера побаивалась лошадей, из-за детской травмы (вроде бы с пони в шесть лет неудачно упала), поэтому выбрала для неё самую спокойную кобылку, что было очень непросто. Большинство моих жеребцов спокойным нравом не отличались. Что тут сказать, меня всегда тянуло к диким животным.
И лорд Грейсток только подтверждал эту теорию.
— Ещё раз поздравляем. — И не дожидаясь, пока леди де Морвиль определится, как ей быть: радоваться или удивляться такому подарку, я подхватила под руку Купера. Кивнув на прощание невесте и её молчаливой свите, отправилась на поиски чего-нибудь более горячительного.
Поняла, что с пуншем мне этот вечер не пережить.
Глава 2
Уайтшир — обширное поместье, расположенное в нескольких милях от столицы. Его сердце — старый замок, выложенный из жёлтого кирпича, — являлось гордостью покойного герцога де Грейстока и всё ещё здравствующей герцогини, матери Кристофера.
Скоро она передаст свой титул невестке, ну а пока леди Делайла Грейсток с видом королевы, величаво обмахиваясь веером, проплывала среди гостей, удостаивая вниманием лишь самые сливки хальдорского общества. На меня она взглянула вскользь и весьма неодобрительно, словно это я семь лет назад сбежала из-под венца, а не её сын унизил меня, бросив на глазах у сотни приглашённых.
Я ответила герцогине таким же холодным взглядом — этой цапле в белоснежных кружевах (можно подумать, это она сегодня выходит замуж), и отвернулась, сделав вид, что любуюсь мозаичным панно, полностью покрывавшим стену бального зала: цветущее поле в закатных лучах и зелёная полоска леса на горизонте. Золотистые и охровые тона в мозаике хорошо сочетались с шёлковыми обоями таких же оттенков и бронзовыми светильниками, а также с медового цвета паркетом. Тяжёлые шторы с ламбрекенами были раздвинуты, а стеклянные двери, ведущие на просторную террасу, раскрыты настежь, чтобы гости могли в любой момент выйти подышать относительно свежим воздухом.
Непривычная для Хальдора погода. Концу лета обычно сопутствовали затяжные дожди, но вот уже который день стояла удушливая жара. Поэтому я, беря пример с герцогини, тоже обмахивалась веером и пила холодное шампанское. Не заметила, как приговорила два бокала, ещё до того, как начались танцы.
Шон на меня обиделся. За то, что ни в какую не хотела знакомить его с Кристофером. Заявив, что я его стесняюсь (глупость какая! Зачем бы я вообще тогда его с собой брала?), отправился ревизовать фуршетные столы. Я же, побродив по бальному залу, среди роскошных интерьеров и не менее роскошных нарядов, вышла на террасу. Шампанское на голодный желудок быстро ударило в голову, но меня к закускам, в отличие от Купера, не тянуло.
Не было аппетита. Не было настроения. Была только неприятная, саднящая боль в сердце, словно кто-то полоснул ножом по шраму, уже давно зарубцевавшемуся.
А я ведь думала, что ничего не почувствую. Ни когда его увижу, ни когда заговорю с ним. Мне будет всё равно. И счастливо улыбающаяся леди де Морвиль не вызовет во мне никаких эмоций.
Тогда почему так тянет разбить что-нибудь? В идеале — о голову Кристофера, ну или просто швырнуть себе под ноги. Да вот хотя бы опустевший бокал. Что я и сделала, и, стоит отметить, моё маленькое преступление осталось незамеченным.
За несколько секунд до этого стихла музыка, и гости поспешили вернуться в зал, чтобы послушать приветственную речь жениха. После того, как его светлость блеснёт красноречием, будут танцы, ну а ближе к полуночи будущие супруги покинут праздник, чтобы пройти ритуал сочетания в храме, который завершится брачной ночью в стенах Уайтшира.
Теперь мне хотелось разбить вон ту напольную вазу или, как вариант, обрушить многоярусную хрустальную люстру на головы собравшихся.
Но я взяла себя в руки и, встав с краю, у самого выхода на террасу, устремила взгляд на счастливую пару, замершую у чёрного рояля. Стоило признать, Эдель и Кристофер отлично смотрелись вместе. Хрупкая миниатюрная блондинка со смазливеньким личиком и высокий широкоплечий брюнет с цепким взглядом и резкими, благородными чертами. Породистая рожа, я бы сказала.
Поблагодарив гостей за то, что облагодетельствовали Уайтшир своим присутствием, Кристофер принялся петь дифирамбы невесте. Рассказывал о том, как он счастлив соединить свою судьбу с этим подарком небес (а вот он для Эдель станет карой небесной — в этом я даже не сомневалась), какая для него это честь и прочее, прочее.
— Какая чудесная пара! — восхитилась стоящая впереди меня леди с рубиновым гребнем, торчащим из седых волос.
— И правда чудесная, леди Экбет. Любоваться — не перелюбоваться, — поддержала её другая преклонных лет дама.
— Как же хорошо, что он в своё время не женился на той безродной. Ариас! Видели, с кем она заявилась на праздник? — завозмущалась первая блюстительница нравов.
За что едва не получила от меня по голове веером. Но я сдержалась и продолжила вслушиваться в их диалог.
— Где это видано, самой вести мужское дело!
— Замуж ей надо. За такого же простака, как и она сама. Ох, эти Ариас…
Решив, что если продолжу слушать этих балаболок, то непременно сломаю веер об их головы, вернулась на террасу.
Да, мой род не может похвастаться длинной родословной. В наших жилах не течёт ни капли Старой крови, и мы не владеем магией. Но графский титул мы заслужили. Он был пожалован моему прадеду за победу в битве, предрешившей исход многолетней войны с захватчиками. Так мы стали Ариас. С именем, но по-прежнему нищие.