— Не надо… — я осторожно высвободилась. — Меня все устраивает, как есть.
— Маш… — задушевно сказал Артур. — Всем ведь хочется в новый год какого-то тепла, утешения. Даже тебе, какой бы сильной ты не притворялась.
И он снова склонился ко мне. Я представила, как сейчас половина офиса изнывает, подглядывая в щелочки жалюзи и стало противно.
— Нет, — сделала шаг в сторону. — Думаете, вы один такой… утешитель? Прямо на похоронах началось, еще гроб не успели засыпать. Как же я, такая молодая, и без мужчины? Я нормально, серьезно.
— Ну и зря ты, — ничуть не смутился гендир. — Встретили бы новый год вместе. Надо ведь как-то выбираться из этой ямы. А со мной тебе будет хорошо, и на его место я претендовать не буду.
— Спасибо за вашу заботу! — отчеканила я и вернулась в офис за свой компьютер.
Хоть в чем-то помог — плакать больше не хотелось, злость на Артура заслонила собой жгучую обиду.
Он сам вернулся спустя еще одну выкуренную сигарету, сразу прошел в свой кабинет и закрыл дверь.
Проходящая мимо Нина остановилась, протянула мне распечатанный листок:
— Новое расписание дежурств для техподдержки в новогодние праздники. Взяли третьим временного человека из агентства, но надо его подстраховать.
Я взяла листок и рассеянно изучила его, не видя букв.
— Ну и зря отказалась, — понизив голос, сказала Нина. — Тебе знаешь, сколько баб позавидовало бы? Хотя бы для здоровья надо. Женский организм вянет без мужчины.
— Спасибо за совет, я сама разберусь.
— Ты такая злая, Маш. Неудивительно, что у тебя никого нет! — и она зацокала на свое место.
Я раздраженно скомкала листок, едва удержавшись, чтобы не запустить ей его в спину.
У меня есть.
Был.
Но есть.
Глава 5 Динь-динь
Больше всего меня злило то, что они все правы. Я действительно собиралась встречать Новый год на кладбище. С Денисом.
Это был мой секрет, теперь насмешливо растреньканный, разнесенный в качестве анекдота по курилкам. То, что мертвый муж для меня важнее живых коллег, и что праздники я встречаю с ним. Тем более, Новый Год.
Он всегда был для нас особенным праздником. С тех пор, как в восемнадцать я встретила Дениса, я встречала Новый Год только с ним.
У нас были свои традиции: наряжать елку в последнее воскресенье года, печь имбирное печенье, писать на нем глазурью что-нибудь смешное и вешать на елку, покупать ящик мандаринов, нет, даже два! Прятать под елку ворох подарочков, и чтобы каждый был завернут в красивую бумагу, целоваться под бой курантов и любить друг друга на ворохе мишуры прямо под елкой.
С утра с визгом бежать распаковывать подарки, а потом драться за «прошлогодний» оливье, селедку под шубой и слегка заветренные крошечные бутербродики с икрой. Почему-то вчерашними они были вкуснее всего.
С Денисом мы познакомились в середине декабря, сразу начали встречаться, но перед Новым Годом перед нами остро встал вопрос — как будем встречать? Вместе или по отдельности? У нас обоих были свои компании и свои планы, построенные еще осенью, задолго до того, как один голубоглазый и рыжий парень шел мимо девушки в шапке с ушками и не мог отвести взгляда, и впаялся с размаху в фонарный столб. Так мы и познакомились.
Две недели свиданий — маловато для такого серьезного решения, как совместный Новый Год. У Дениса еще шишка от того столба не сошла, а я еще не догадывалась, насколько сильно изменится моя жизнь со следующего года.
Нам обоим хотелось провести праздник вместе, но никто не решался спросить другого о его планах или предложить свои. Ведь у такого шикарного парня/роскошной девушки уж точно есть приглашение на все лучшие вечеринки города. А я кто? Может быть, меня бросят уже в январе, посмотрев трезвыми глазами, без мерцающих золотых огоньков.
Мы решились одновременно.
Я осталась у него на ночь в субботу — уже в третий раз.
Он жил отдельно, а у меня дома были родители, которые на удивление лояльно отнеслись к тому, что я стала пропадать с мужчиной. Мама потом сказала, что я так говорила о Денисе после первого свидания, что они с папой оба, не сговариваясь, вспомнили свою встречу. И тайком друг от друга решили помогать нам во всем.
— Динь… — начала тогда я с бешено колотящимся сердцем. Собиралась спросить как бы невзначай, между делом, а если он ответит, что меня в его планах нет, быстро перевести тему.
— Динь-Динь, — передразнил он меня как обычно. — Кстати, какие планы на Новый год?
Потом он признался, что сам в этот момент покрылся горячим потом и судорожно думал, как перевести тему, если я отвечу, что его в моих планах нет.
— Не знаю… — задумчиво ответила я, паникуя и мечась между вариантом «Хочу с тобой!» и женской гордостью, требующей казаться невероятно популярной и занятой. — Есть варианты, но пока еще не решила. А у тебя?
— То же самое, — улыбнулся тогда Денис, первым поняв, что мы в одной лодке. — Но у меня есть предложение, которое перекроет все твои варианты.
И на следующее утро мы поехали за елкой и игрушками. Денис жил на съемной квартире меньше года и не обзавелся пока даже второй кастрюлей, не то что всей этой новогодней ерундой. Для него это тоже было волнующим началом взрослой жизни. Жить без родителей в общаге — еще не то, еще детство. Встречать Новый Год с девушкой, только вдвоем — это много значит.
Заодно купили смесь для выпечки, нагуглили рецептов, перепачкались глазурью, пока выводили на имбирном сердечке очень серьезное слово «Печенька» и ржали над ним как идиоты.
В новогоднюю ночь мы лежали под наряженной елкой, глядя как мерцают сквозь ветви разноцветные огоньки на ней, и Денис сказал:
— Знаешь, наверное, это пока слишком рано, но я все равно скажу. Я бы хотел встречать каждый новый год только с тобой. До конца моей жизни.
— Я тоже… — с замиранием сердца сказала я, не понимая, это просто романтичная болтовня или…
Это было «или».
Он взял мою правую руку, обернул безымянный палец золотистой ленточкой мишуры и без улыбки посмотрел в глаза.
Мы поженились в январе и следующие три года слушали бой курантов вдвоем под нашей елкой.
До конца его жизни.
И следующие три — тоже вдвоем, даже после его смерти.
Глава 6 Всего лишь сон
Весь первый месяц после его смерти я провела на кладбище, у могилы.
Родители Дениса приехали только на похороны и со мной почти не разговаривали, перенеся обиду за скоропалительную и тайную нашу свадьбу с сына на меня. Он теперь был далеко от обид и боли, на него сердиться было нельзя, и виновной стала я.
За все: и за свадьбу, на которую Денис не пригласил никого из родственников, и за его смерть, и за то, что последняя надежда — что я окажусь беременна — рассеялась через неделю после похорон.
Больше их тут ничего не держало. Я была им чужой.
Впрочем, мне было все равно. Я так и не увидела Диньку последний раз — хоронили в закрытом гробу, опознав по документам и родинкам.
«Чертовы китайские шлемы» только и сказал следователь по нашему делу, докурив и выбросив бычок в грязный декабрьский снег.
Кажется, он посчитал эту фразу чем-то вроде соболезнования. Никто не был виноват — ни Динька. ни водитель грузовика — только погода, гололед и чертовы китайские шлемы.
И еще я.
Должен же кто-то быть виноват.
Надо было запретить ему этот чертов мотоцикл! Надо было не пускать зимой на трассу! Надо было самой разобраться в шлемах, в защите, во всем — и заставить его купить только самое надежное.
Надо было тем утром снова затащить его в постель, хотя бы на пять минут быстрого жадного секса — и он опоздал бы на свидание со смертью.
В институте я не появлялась еще полгода. Вошли в положение, разрешили сдать хвосты летом. Мне было все равно. Скоро был Новый Год, и я не представляла, как буду встречать его одна.