После вечерней зари им обеим следовало надеть нарядные платья, звенящие браслеты из камня незерита и явиться на праздник костров. Иначе его еще называли праздником Воссоединения и устраивали всякий раз, когда кто-либо из жителей Энеммана встречал своего Незримого. Нынешней ночью чествовали Денрера, длинноволосого парня-непоседу, которого вечно тянуло на подвиги и свершения. Возможно, именно от брата Антея «заразилась» тягой к самостоятельности и стремлением делать всё в одиночку.
Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что неудачная попытка забраться на башню Карему грозит если не гибелью, то полной инвалидностью. А это считалось даже хуже смерти. Зато если мышцы и сила воли не подведут, она достанет звезду, попадет в мир по ту сторону небес и докажет, что на многое способна и без Незримого. К чему ей сияющий опекун с мечом, отражающим мысли? Он будет лишь путаться под ногами. Да, конечно, Антея слышала о братской любви, которая зарождается между Незримым и его подопечным. Но какое ей дело до чувств? Проявление эмоций — удел слабых. Победы и поражения — эти суровые уроки жизни — вот истинное предназначение сильных духом.
Она не любила праздники Воссоединения. Истории о спасении миров казались напыщенными и неправдоподобными. Теора слушала их с восторгом, а вот Антея утверждала, что всё до последнего слова — вздор и чепуха. Правда, не прилюдно. При посторонних она предпочитала держать рот на замке.
С высоты птичьего полёта луг был похож на крохотную вселенную. Устремляясь к усыпанному звездами небу, змеились зеленые, синие, оранжевые и малиновые струи огня. Под ними трещали ветки и сучья деревьев из зарослей Мысли. Люди собирались — каждый у своего семейного костра. Взрослые вели тихие разговоры, среди молодых бурлило веселье. Старики сидели на широких цветастых покрывалах и играли в «энни-менни», стараясь силой мысли сбить с доски фигурки соперников.
В стороне от людей бесформенными субстанциями парили в воздухе Незримые. Теора присматривалась к ним в надежде на чудо, но так и не смогла отличить среди них того, кто спас ее десять лет назад.
Зато спаситель видел Теору, и даже слишком хорошо. Испачканное платье, пылающие алым щеки и волосы, белые, как свет дальних звезд, — всё в ней было прекрасно.
Залюбовавшись, Незримый Теоры пропустил начало торжества. Денрер вышел на середину луга, поклонился четырем сторонам света и произнес заученную на зубок речь, после чего настало время танцев.
Древняя ритмичная музыка, сотканная из звуков дюжины струнных, духовых и ударных, уносилась ввысь, к разноцветным россыпям ярких звезд, уходила глубоко под землю и кружила гостей пира в своем неудержимом водовороте. Лишь Незримые держались поодаль светлой стеной, величественные и безмятежные.
Вволю натанцевавшись, Теора улеглась на покрывало возле костра. Дед Джемпай легонько ткнул ее пальцем в бок.
— Что, с ног валишься? А наряд-то теперь не отстирать. Вот намучается Тертея!
— Да ладно тебе ворчать! — сказала бабушка Медена. — Погляди лучше, как старшие отплясывают. Нынешняя молодежь Тертее с Шеоредом и в подметки не годится.
Музыка стихла столь же внезапно, как и началась. Зазвучала едва слышная, исконная музыка лугов, наполненная треском цикад, гудением мух и шелестом травы. Покрывала переместили к центральному костру и уселись в круг. Теора расположилась между Антеей и Денрером, дед Джемпай занял почетное место героя и рассказчика рядом со стариками из рода Менехов, Севров и Линеоров. Семья Теоры принадлежала к славному и очень древнему роду Нейлов, но молодой наследнице это ровным счетом ни о чем не говорило.
Всех спасителей миров называли по-особому. Например, деда звали Джемпай — спаситель Мередона. Отца Теоры, грозного бородатого Шеореда, — спасителем Переннии. Хрупкую, но волевую Тертею — спасительницей Ангрии.
Денрер, пунцовый от танцев и священного напитка, тайком поведал Теоре, что собирается стать спасителем долины Ревий. Там, как утверждалось в книге Земель, беззащитные маленькие люди соседствовали с хищными и жестокими варварами. Теора хотела ответить, что укрощать варваров занятие не из лёгких. Но тут дед Джемпай начал свой вдохновенный рассказ о спасении Мередона. Теора слышала его сотни раз, и всегда находила для себя что-то поучительное, чего не скажешь о подруге, которая намеренно пропускала слова старших мимо ушей. Если Антея чего-то не хотела, заставить ее было практически невозможно.
Пока Джемпай в красках расписывал свои приключения в Мередоне, ей вспомнился недавний разговор с Теорой. Изучив книгу Земель вдоль и поперёк и посоветовавшись с астрономами, Теора решила спасти край под названием Вааратон.
«Он не такой большой, как тот, что достался деду. И, похоже, не столь сложный. Думаю, справлюсь. Но что насчет тебя?»
«Родня с детства твердила, будто нет ничего лучше, чем сорвать одну из ближних звезд и перенестись в какой-нибудь мир, чтобы избавить его от бед, — вздохнула Антея. — Может, поэтому я сидела днями напролет за изучением миров. Вааратон мне по душе. Отправлюсь с тобой».
«Но что если звезда будет всего одна?»
Антея передернула плечами. Она верила в свою неуязвимость, полагалась на удачу и была убеждена, что всё пойдет по плану.
— Делай свое дело. Наряжайся, жди Незримого. А я сделаю свое. Моя судьба — на вершине подвижной башни.
— Башня Карема? — вздрогнула Теора. — Нет, даже не вздумай! Если ты сорвешься и упадешь…
— Да-да, — нетерпеливо перебила Антея. — Знаю. Хотя бы ты не читай мне нотаций. Если выживу, наши пути обязательно пересекутся.
На равнине серебрились чаши. Костры давно погасли. Ночь дышала прохладой и терпкими ароматами растений. В глубоком небе, залитом чернильной тьмой, мерцали звёзды. Местный астроном Леррис нацелил телескоп на планету с шестью кольцами, которая одиноко висела в безжизненном космосе. Пристроился у окуляра и принялся созерцать. Ближние звезды немного ему мешали, но что поделать? У природы ничего лишнего не бывает. Только он так подумал, как одна из ближних звезд — ярко-желтая, по цвету точь-в-точь плод кислого нерта, — оторвалась, словно плохо пришитая пуговица, и стремительно полетела к земле, оставляя позади неясный исчезающий след.
— Вот так-так! — удивился астроном. — Неужели и у природы есть от чего избавляться? Что стряслось с этой звездой? Неужели погиб один из миров? И большой ведь был мир…
Буко-шмель вернулся из дежурного полёта, залез в банку и, сварливо пожужжав, отправился на боковую. А Теора лежала в полутьме, пытаясь разглядеть рисунки на стенах своей комнаты. Сон никак не шел. Сбоку, через окно, в чашу вливался свет. Мягкое сияние разноцветных ближних звезд на безоблачном небе замедляло ход мыслей. Серебряные крапинки дальних напоминали о бесконечности вселенной. Почти с самого рождения Теора знала: ближние звезды — это миры, где дела идут неважно. Как только в мире устанавливается равновесие, ближняя звезда гаснет и превращается в дальнюю. Но если миссия спасения терпит провал, крушение неизбежно. И тогда ближняя звезда навсегда покидает небосвод. А на ее месте остаётся выцветшая пустота. Одни звезды исчезают, другие появляются. Так было и будет всегда.
Теору терзало смутное беспокойство. Что имела в виду подруга, милостиво позволив ей ждать Незримого? Почему судьба Антеи — на вершине башни? Неужели она задумала отказаться… Нет. Сущий вздор! Отрекшимся от Незримых не удавалось спасти даже захудалый мирок. Как правило, они сами нуждались в спасении. Антея умная. Она не станет действовать наперекор многовековым обычаям.
Зеленая звездочка Вааратона подмигивает Теоре с небес, словно намекая: после воссоединения с Незримым всё пойдет как по писаному.
«Поймаешь звезду — и она увенчает кольцо бриллиантом, — звучит в голове голос матери. — А когда мир будет спасён, бриллиант обретет силу».