Лошадь остановилась на пригорке, и Алексис, не сдержавшись, ахнула. Впереди лежал Пайкс-Пик, окутанный пушистыми белыми облаками. С его склонов вниз спускались густые тёмные леса, словно разбегаясь, стоило достигнуть долины. Лес обрывался резко, переходя в высушенную прерию с редкими чахлыми кустами и низкорослыми деревьями. Но ближе к пригорку, на котором стояла повозка, начинали расти деревья, и можно было разглядеть крыши построек. Алексис насчитала восемь домов, разбросанных на расстоянии полумили друг от друга. Дорога вела вниз, теряясь в небольшой роще.
Они снова тронулись, но теперь Алексис сидела тихо, впитывая в себя окружающую природу, дикую, чуждую, так до сих пор и не ставшую привычной. С неба слетел резкий протяжный крик, заставляя поднять голову. Там, в синеве кружился орёл. Засмотревшись, Алексис не сразу заметила, что повозка остановилась.
— Добро пожаловать домой. — Колум спрыгнул на землю и протянул руку, помогая спуститься. Дом и впрямь оказался небольшим, но с виду вполне целым. Доски, из которых он был построен, уже потемнели от времени, на крыше яркими пятнами лежал мох. Небольшая веранда опоясывала его с одной стороны, а за домом виднелись постройки.
— Это мои соседи? — с надеждой спросила Алексис.
— Нет, — расхохотался Колум, направляясь к дому и вынуждая следовать за собой. — Это амбар и дровяной сарай. Ближайшие соседи за этой рощей, Каннинги. Очень хорошая семья, завтра я вас обязательно познакомлю. Трое из их шести детей будут вашими учениками.
Пропустив слова про учеников, Алексис уцепилась за единственную, казавшуюся ей сейчас важной, мысль.
— Я буду жить здесь совсем одна? — уточнила она.
— Боюсь, служанку вы здесь себе не найдёте, — неправильно истолковал её вопрос Колум. — Правда, если вы не уверены, что сможете справиться, я поищу комнату в городе, но тогда вам придётся вернуться в салун и…
— Нет-нет, я не об этом, — поспешила уверить Алексис, обгоняя его и первой поднимаясь по ступенькам к двери. — Я жила в доме в несколько раз больше, чем этот, и неплохо справлялась. Так что одиночество меня как раз не пугает. Просто здесь так тихо и так красиво…
— Подождите, вы ещё не видели дом внутри, — усмехнулся Колум. — Я попросил миссис Каннинг помочь вам с уборкой, но она сможет только завтра.
— Один день в пыли я переживу, — небрежно пожала плечами Алексис и распахнула дверь.
__________
*Чёрные кодексы — свод законов для бывших рабов, принятый после окончания Гражданской войны.
**фронтир — зона освоения Дикого Запада
========== Глава 4 ==========
В ноздри ударил запах сырости и застоялого воздуха. Колум остановился за спиной, не решаясь нарушить молчание. Поняв, что отступать всё равно некуда, Алексис расправила плечи и смело шагнула внутрь, пытаясь не морщиться. Позади Колум зашумел ставнями, впуская свет.
С первого взгляда всё было не так уж и плохо. Простые дощатые стены, пол из светлого дерева. Справа от входа небольшой стол с тазом для мытья посуды, рукомойник над ним и мутное зеркало. Рядом — две полки с разномастной утварью. Дальше — железная печка. Напротив входа — камин, на полу перед ним — большая тёмная медвежья шкура. Справа от камина стояла узкая кровать, накрытая шерстяным одеялом, слева — грубо сколоченный шкаф. Стол, два стула и лавка.
Когда оба окна были открыты, нашлась и причина сырости — над камином по стене расплылось пятно. Колум подошёл и озадаченно посмотрел наверх.
— Надо же, — смущённо протянул он. — Когда я был здесь в последний раз, крыша не текла.
— А когда это было? — Алексис душил нервный смех.
— Два месяца назад, — нехотя признал отец МакРайан. — Крыша прохудилась. Но вам повезло, — бодро ответил он, поворачиваясь. — В ближайшие недели дождей не будет. Киллиан придёт и залатает дыру, в остальном ведь всё в порядке!
— Могло быть и хуже, — вздохнула Алексис, опускаясь на стул и разглядывая своё новое жилище. Загремев дверцами, Колум извлёк из ящика рядом с рукомойником мутную бутыль с керосином. Рядом с печкой нашлись остатки крупы, недоеденной мышами, и пустой мешок из-под бобов.
— Я привёз с собой консервы и кофе. — Колум остановился посередине комнаты и упёр руки в бока. — В ближайшее время мы с вами навестим Дженкинса, и вы сможете основательно запастись едой и всем необходимым.
— Если честно, сейчас мне необходимо просто помыться, — вполголоса пробормотала Алексис, радуясь, что перед ней священник, а не обычный мужчина. Но тот не услышал. — А где отхожее место?
— За домом. Пойдёмте, покажу вам двор и остальные постройки, — воодушевился Колум, радуясь, что появился повод выйти из затхлой комнаты.
Оставив после себя дверь и окна распахнутыми, они обошли дом и оказались во внутреннем дворе, заросшем сухим пыльным бурьяном. После сырости хотелось вдыхать полной грудью запах полевых трав, выжженных солнцем. Трещали кузнечики и цикады, над блеклыми, выцветшими цветами порхали мелкие бабочки.
— Колодец здесь, — крикнул Колум отставшей на несколько шагов Алексис. Подобрав юбки, она с трудом пробралась через бурьян и увидела колодец и ведро, крепко привязанное верёвкой к вороту. Не останавливаясь, Колум уверенно пошёл дальше, открывая дверь в амбар. В стойлах было пусто, в углу лежала охапка прошлогоднего сена. Здесь же обнаружились коса, лопата и пила. Рядом — ящик для инструментов, из которого торчал молоток. А дальше, в глубине, виднелась большая деревянная лохань.
— Здесь можно стирать и мыться, — сказал Колум. — Она тяжелая, так что я помогу вам вытащить её во двор.
— А в дом поставить не получится? — робко поинтересовалась Алексис, представляя, сколько ведёр воды ей стоит натаскать и нагреть, чтобы смыть, наконец, с себя дорожную пыль.
— Можно, конечно, — с готовностью откликнулся Колум. — Но, во-первых, она займёт полкомнаты, а во-вторых, кто вам её оттуда потом вытащит? Вы лучше решите, где она должна стоять во дворе, там мы её и установим.
Дровяной сарай особого интереса не вызвал. Они просто заглянули туда, чтобы убедиться, что тот полон наполовину. Топор и колун обнаружились здесь же.
Пока Колум носил вещи, Алексис набрала воды и поставила ведро на плиту, провозившись с розжигом отсыревших дров несколько долгих минут. В конце концов, Колум просто плеснул на них керосина, и в следующую секунду полыхнуло голубое пламя, расползаясь по печи. Вдвоём они перенесли сундуки и мешок с консервами и кофе. Отец МакРайан несомненно преуменьшил свою помощь: здесь также нашлись и свежий хлеб из кафе, и небольшая кастрюлька с жарким оттуда же.
— У Эммы всегда можно купить ужин или обед, — пояснил Колум, раскладывая запасы на столе. — А ещё можно заказать еду заранее, всё, что пожелаете. Она — прекрасная кухарка, служила в доме плантатора из Калифорнии больше десяти лет и готовила ему и его семье.
— Я никогда с вами не расплачусь, — благодарно сказала Алексис, разглядывая еду, которой ей, при должной экономии, хватит на неделю.
— Ну что вы, — усмехнулся Колум. — Это я должен просить у вас прощения, что не смог устроить ваш быт так, как подобает. Можете считать это, — он обвёл глазами стол, — моей попыткой сказать «извините». Ни о каком долге не может быть и речи!
— Вы — чудо! — с жаром воскликнула Алексис, двумя руками пожимая его ладонь. Колум мягко улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.
— Это вы — чудо, Алексис, — улыбнулся он. — Колорадо-Спрингс повезло со своей учительницей.
— Господи! — спохватилась та, — а когда же начнутся занятия?!
— Как только вы обустроитесь, — заверил Колум. — В воскресенье, после службы, мы устраиваем пикники на поляне перед церковью. Там вы познакомитесь и с родителями, и с детьми. А после подумаем о том, когда приступать к обучению.
Алексис вдруг поняла, что до сих пор держит его ладонь. Смущённо отпрянула и разгладила юбку, не зная, куда деть руки. Колум, заметив её смятение, слабо улыбнулся и отошёл к столу, подбирая мешок.