Он лишь тяжело вздохнул и промолчал.
Отговорить меня попыталась и Пиона, причем довольно оригинальным способом. Она нерешительно топталась на пороге, пряча руки за спиной.
— Давай уже книгу, — потребовала я.
Девушка вспыхнула румянцем и неловко протянула мне фолиант, который скрывала за спиной.
— Госпожа, — неуверенно начала она, — неужели вы уезжаете?
— Да, — коротко ответила я, укутывая книгу Матушки Ген в шелк и пряча в дорожный кофр.
— Но почему? — вдруг жалобно протянула Пиона. — Если вы злитесь на меня, то… Я же получу наследство, вы знаете? Там на всех хватит, и Мартену на обучение в Академии, и отцу Георгу, чтобы приют восстановить, и пекарню расширим… И еще много останется… Вы… — она замялась, — вы же хотели… Я не знаю, что со всем этим делать… Вокруг меня как-то сразу так много людей образовалось, приглашения разные, всем вдруг понадобилось непременно свести со мной знакомство, как будто я им нужна!..
— Им нужны твои деньги, — рассеянно отозвалась я, нахмурившись и пытаясь сообразить, что забыла. Точно, еще куклу хотела взять… Ломота во всем теле отзывалась неприятной болью при каждом движении.
— Вот и я так думаю! Госпожа, останьтесь, а? Мне самой не справиться с делами, а вы сможете правильно распорядиться деньгами…
Я оторвалась от сборов и посмотрела на девушку.
— Как твоя первая брачная ночь, Пиона?
Она зарделась пуще прежнего и опустила глаза.
— Так ведь такая беда с господином инквизитором, а потом мы не знали, как вас освободить… Сильно переживали…
— То есть ее не было?
Девушка пролепетала что-то маловразумительное.
— А какого демона ты тогда торчишь у меня в комнате, а не в супружеской спальне?
— Да вы что!.. Что мне днем в спальне де…
Я вздохнула и оставила кофр. Подхватив Пиону под руку, я выставила ее из комнаты и потащила вниз. Мартен обнаружился в подвале, он разгребал завалы своих железок, с головой уйдя в дурацкое занятие.
— Мартен, — позвала я. — Напомните мне, вы точно женились на моей воспитаннице? Или я что-то пропустила?
Пиона попыталась освободиться, а юноша выглянул из-за странной конструкции из железных прутьев и в недоумении уставился на меня.
— Да, мы п-п-поженились, — на полном серьезе ответил он. — Вы запамятовали, на нервах за г-г-господина инквизитора…
Я так сжала локоть Пионы, что она ойкнула от боли.
— А если вы женаты, то какого демона здесь делаете? Почему моя воспитанница жалуется, что вы до сих пор ее не приголубили?
— Ничего я не… — пискнула Пиона, но получила от меня локтем под ребра и моментально заткнулась.
Мартен залился краской и что-то промямлил.
— Брезгуете, значит, — угрожающе прищурилась я. — Придется признавать ваш брак недействительным. Думаю, что сейчас на Пиону найдется много желающих… Я ее быстро пристрою кому-нибудь более достойному…
— Н-н-не… н-н-надо…
Силуэт парня вдруг поплыл у меня перед глазами, я покачнулась и поспешила закончить разговор.
— Или вы сейчас же ведете жену в спальню и исполняете супружеские обязанности, или я обращусь к отцу Георгу… — язык заплетался, я подтолкнула Пиону к мужу и прислонилась к каменной стене. Ее холод был странно приятен. — Он расторгнет ваш брак и…
— М-м-мы…
— Пошли, Мартен, — Пиона взяла мужа за руку и потянула за собой, в нерешительности оглядываясь на меня.
— Демон, да возьмите ее на руки!..
Наблюдая, как Мартен неожиданно уверенно подхватил Пиону, как она доверчиво обняла его и уткнулась лицом ему в шею, я невольно вспомнила, как инквизитор нес меня на руках. Да уж… Если он меня куда-то и понесет, так точно не в спальню… Ноги подкосились, и я сползла по стене на пол. Надо было взять себя в руки и поехать в порт, чтобы справиться о ближайшем корабле в столицу, но вместо этого я прислонилась щекой к холодному камню и закрыла глаза. Немного отдохну… Чуть-чуть…
Меня разбудил Антон, испуганно тряся за плечо.
— Хриз, ты что? Ты здесь спала?
— Который час? — спросила я, морщась от дерущей боли в горле.
— Да вечер уже. Половина девятого. Мы тебя везде обыскались, а ты все время здесь?.. Почему не поднялась к себе?
— Мне надо в порт.
— Слушай, ты… У тебя румянец? Господи, Хриз, да ты же горишь…
— Я просто немного простыла, — я раздраженно отмахнулась от его руки на моем лбу. — Не надо устраивать панику.
Но в порт я так и не попала. Антон призвал на помощь Тень, и они вдвоем силой уложили меня в постель. Радостно-возбужденная Пиона мигом притихла и развила бешеную деятельность. Самое противное было то, что у меня даже не было сил им сопротивляться. В меня влили кувшин отвратительно теплого молока с медом, раздели и обмазали вонючим уксусом, чтобы сбить жар, потом заставили дышать паром на травах… Апофеозом всего стала Пиона, которая вызвалась посидеть у моей постели и почитать мне на ночь. Я попыталась возразить, но меня никто не слушал. Она выбрала какой-то слащавый любовный роман, забралась с ногами в кресло и стала читать, перемежая текст собственными замечаниями и восклицаниями. За окном ей подвывал студеный ветер. Я натянула одеяло на голову, потом добавила сверху подушку, но ее голос невообразимым образом все равно пробивался в сознание. Реальность вокруг меня крошилась, рассыпаясь нитями будущего. Вот Пиона, которую непременно соблазнит и облапошит заезжий аферист, оставив без копейки… Вот Мартен, который забудет обо всем на свете, ковыряясь в железках, пока не сойдет с ума… Вот Тень, которая дойдет до крайности в своей чрезмерной заботе о ближнем, чтобы закончить дни под забором в полной нищете… А вот Антон, которого окрутит ушлая девица и будет наставлять ему рога… Нити расползались в причудливом узоре, путаясь, как дорогая мирстеновская пряжа… Я пыталась собрать их, чтобы сплести новый узор, но они выскальзывали из рук, сделавшись неожиданно скользкими, словно змеи… Ядовитые и опасные, они шипели и обжигали мне руки ядом, я всхлипывала от боли и упрямо тянула их, сплетая в собственное кружево, сквозь которое маячило лицо Кысея… На нем проступали брызги крови, которые разъедали тонкий узор… Он вновь и вновь распадался на нити бытия, их становилось все больше и больше, цветных, опасных, ядовитых, живых…
На утро мне полегчало настолько, что я пинками выставила Пиону из спальни, пригрозила Тени пожизненным потреблением молока и наорала на Мартена. Антон почел за благо ретироваться и не попадаться мне на глаза, поэтому я в растрепанных чувствах поехала в порт. В столицу шел один корабль, "Спящая Изабелла", но его капитан, не моргнув и глазом, заявил, что все билеты выкуплены. Следующий корабль отправлялся только через неделю. Услышанное мне не понравилось, равно как и то, что капитан мне нагло врал. Я потребовала список пассажиров и, разумеется, получила отказ. Пришлось надавить на капитана, используя наваждение. Как я и думала, святоша успел подсуетиться и через Эмиля перекрыть мне пути к отступлению. Ну ничего… Теперь у меня имелся список пассажиров, а перекупить у кого-нибудь из них место на корабле было плевым делом. Стоило поторопиться, пока этот мерзавец полностью не очухался.
Купец Этьен любезно согласился уступить мне каюту на корабле, даже не потребовав дополнительной платы, особенно когда я пообещала ему похлопотать в столице по его вопросу. Немного поколебавшись, я заехала к поверенному Цомику. Он неплохо себя показал, оставаясь верным моим интересам, но меня смущал его возраст. К счастью, рассеивая мои опасения, он представил своего сына и клятвенно заверил, что пока позволяет здоровье, будет лично заниматься всеми делами. Ему предстояло проследить, чтобы Пиона получила наследство и разумно им распорядилась. Кроме того, я просила его присмотреть за делами пекарни и доходного производства корсетов, на продажу которых предстояло получить разрешение торговой гильдии. Еще был Мартен, чью разрушительную жажду изобретений надо было направить в созидательное русло. Это вменялось в обязанность сыну господина Цомика, который торжественно обещал мне, что похлопочет о заказах Мартену на некоторые полезные изобретения со стороны мануфактур. Последний визит я сделала Отшельнику. Привезла серьги и кольцо с черными алмазами в подарок его невесте, Хрустальному Колокольчику. Отшельник заверил меня, что беспокоиться не о чем, и клятвенно пообещал присмотреть за Антоном и Кысеем.