— Не, а, — качаю головой, — мудрец! Если бы не этот принцип, был бы мужик, в сорок с хвостиком, один. А так — и жена, и трое детей.
— Ага, на соседа похожие... — бурчит отец.
— Знаете, если его жена и погуливала, пока муж в командировках, то презервативы никто не отменял. И дети на Степаныча похожи, он фотки показывал. Так что не надо, на порядочную женщину напраслину возводить! Дети от мужа — значит, всё в порядке!
Да, надо видеть эти обалдевшие лица! Это что-то! Сидят и выпученными глазами смотрят, а во взгляде желание отправить меня к психиатру.
— Сынок, что с тобой? Что-то я раньше не замечал за тобой такого?
— Ты нас пугаешь, — поддержал дядя Петя.
И тут я начал ржать. Глядя на их не понимающие лица, распалялся всё больше. Вот и мои старики потихоньку начали улыбаться и сообразив, что я их разыгрываю, присоединились к моему смеху.
— Ох! А я уже думал, что всё, пора лечить, — улыбается отец, — а ты прикалывался!
— Ага! Разыграл, шельмец! — вторит дядя Петя.
Я же успокоившись, продолжил:
— Ну, не совсем разыграл! Я и правда поддерживаю Степаныча в том, что ревность до добра не доводит. Ему ли не знать: главному ходоку по замужним бабам и при этом холостому. Это я уточняю, чтоб вы всякую фигню про мужика не думали, — улыбаюсь.
— Тогда в чём логика? — батя с дядь Петей переглядываются. — Сам говоришь ходок и при этом холостой. Нет, оно понятно, что он против ревности. Не понятно твоё отношение. Вопрос то серьёзный, сын.
—Просто, меня это всё не касается, — пожимаю плечами.
— Почему? — удивляются.
— Да потому, — тру подбородок. — Женщина после секса пахнет по-особенному и если запах другого мужчины можно попытаться смыть... То свой запах не изменишь, он на уровне гормонов и довольно стойкий! Так что, я сразу почувствую это... — развожу руками. — И, до свиданья!
— Запах?
Встаю и подхожу к дяде Пете. Принюхиваюсь.
— Ты сегодня спал не один. Со Светочкой-администратором. Ай-я-яй, дядь Петь, с замужней женщиной, как можно?! — посмеиваюсь.
— Это ничего не доказывает, тут несложно догадаться, — возмущается.
— Хорошо! — снова принюхиваюсь. — Пять, шесть часов назад!
— Точно, — кивает, — но я же душ принял!?
— Блин, ты чем слушал? А? — поджимаю губы.
— А, ну да, точно, — кивает.
— Так теперь ты, — направляюсь к отцу.
— Стоп! — выставляет перед собой руки. — Не надо. Ещё чего не хватало! Убедил!
С довольным видом падаю в кресло. Вот так-то. Это вам — не там!
— Сынок, но ведь человек не может обладать таким обонянием? Ты же не собака! Как же так?
Улыбаюсь:
— Один очень хороший человек научил.
— И кто же? Шаман какой-то?
— Нет, Джинн.
— Джинн? — сидят с выпученными глазами и хватают ртом воздух.
— Да, ладно, — смеюсь, уж больно у них лица забавные. — Это позывной моего командира.
— Так и до инфаркта недалеко! — возмущается батя.
— Ну, простите! Может, вернёмся к теме нашего разговора, — перевожу стрелки в сторону, а то, так и то звездюлей дошутиться можно. — Вы, кажется, ещё что-то узнать хотели?
— Да, конечно, — кивает отец, — но ты, так и не ответил, насчёт этой девушки.
— Пап, ну сколько можно? Говорю же: сплю с ней, жениться не собираюсь. Бросать пока не собираюсь... Что ещё?
— Да в принципе ничего. Значит, ты не слишком расстроишься, если ей придётся уехать? — батя с надеждой смотрит на меня.
— Расстроюсь, конечно! Где я ещё такую красотку найду?
— Егор, у тебя уже этих красоток... — усмехнулся дядя Петя, — куда девать будешь не понятно?
— Ну, куда как раз понятно... — хмыкаю.
Коллективно посмеялись, но решаю уточнить:
— А почему, ей надо уехать?
— Не только ей, — отец стал абсолютно серьёзным, — но и её матери. Ты не забыл, почему мы тут собрались? Проблему-то надо решать, а она очень серьёзная. И люди там тоже серьёзные. Конечно, если бы ты любил эту девушку, всё было бы намного сложнее, а так можно будет разрулить эту ситуацию без потерь. И даже с прибылью.
— Вот как. Интересно. Расскажешь?
— Конечно, — кивает. — Слушай. Как ты понимаешь: нам светиться в этом деле нельзя, больно много ты дел наворотил. Поэтому, я связался с одним человеком и предложил ему помощь. Не удивляйся, из всего надо извлекать пользу. Можно попросить о помощи. Но, а если то, что тебе нужно — кому-то очень нужно? Вот, вот. Так и здесь получилось.
Та организация, чей представитель отдыхает в нашем подвале, кое-кому очень не нравится. И эти кое-кто, наши родные спецслужбы. Там же, кроме наркотиков, торговля оружием, терроризм и ещё всякого хватает. Теперь смотри: девушку и её мать надёжно спрячут, как и куда не спрашивай, не знаю. А вот Палычу придётся остаться и делать вид, что ничего не произошло. Естественно его будут охранять, но потрудиться на благо Родины ему придётся. Ну да он бывший офицер — майор. Пограничник.
Ух ты. Вот этого, я не знал!
Постучав пальцами по столешнице, отец продолжил:
— Так что справится, не маленький. Пока бандиты поймут, что произошло — будет уже поздно. Подробностей я не знаю, да и кто мне скажет. Но думаю, мало никому не покажется. Ну и самое главное: все будут уверены, что всё, что произошло — дело рук спецслужб. И ты окажешься вне подозрений. Так что все в шоколаде. Контора получит свои плюшки, я оказываю услугу нужным людям, а Палыч: безопасность и мощную крышу. Все довольны! Есть вопросы?
— Да. А почему ты сказал, что всё могло быть сложнее?
— Ну, например, никто не может сказать, сколько всё это продлится. Может, месяц, может, год! Тебе бы это понравилось? — ухмыляется.
— Боюсь, что нет, — хмурюсь.
— Вот и я о том же.
— А ты уверен, что им ничего угрожать не будет? — беспокоюсь. Всё-таки не совсем чужие люди мне. Успел привыкнуть.
— Сынок, я не ясновидящий, но поверь, в Конторе дилетантов не держат. Так что думаю, всё будет в порядке, — пожимает плечами.
— Когда их увезут?
— Сейчас мы пообщаемся с Сергеем Павловичем, и если он согласится, то к вечеру «представитель» будет здесь. Так что, до завтрашнего утра, у тебя есть время попрощаться, — грустно улыбается отец.
— Пойду к Миле, — встаю, — когда всё решится, пришли СМС. А я ей сам всё скажу...
Зайдя в столовую, распорядился приготовить передвижной столик с завтраком, на двоих. Если и приходится прощаться, то проведём мы этот день вдвоём. Пусть будет что вспомнить. Мне было грустно. Жаль расставаться — несмотря ни на что, Мила мне дорога. Ведь кроме любви есть и другие чувства! И даже появление Вовиной пассии (которую, я сразу признал по огромной арбузоподобной груди), не смогло поднять мне настроение.
Вкатив столик в свой номер, замер, любуясь разметавшейся во сне девушкой. Одеяло валяется в ногах и всё прекрасное, молодое тело красавицы, представлено моему взору. Тихонько присев на краешек кровати, стал поглаживать Милу по её соблазнительным изгибам.
— М-м-м... Милославский, какой ты неугомонный, — сонная девушка слегка приподнялась на локте, показывая грудь. Сердце сбилось с ритма, какая же она красивая.
— Извини. Не мог удержаться. Ты просто ослепительна, в своей первозданной красоте!
— Льстец! — призывно изогнулась и томно улыбаясь, облизнула губы.
— Больше не буду, спи дальше, — делаю вид, что встаю.
— Э-э-э... Куда! — хватает за руку. — Разбудил девушку и бежать? А накормить, напоить, удовлетворить?
— Кушать подано! — театральным жестом указываю на сервированный столик.
— Класс! Но! Сперва удовлетворить! — потребовала Мила.
Ну, кто я такой чтоб отказывать женщине?
А через два часа: пиликнул телефон, сообщая о полученной СМС. Там было всего два слова: «Он согласен!»
— Солнышко, у меня к тебе серьёзный разговор!
— Слушаю! — улыбаясь, произнесла Мила.
Больше в этот вечер она не улыбалась — грустила, временами начиная плакать или набрасывалась на меня, как голодная...