Заоблачная. Я, ведьма - Ульяна Гринь страница 7.

Шрифт
Фон

Кот одним точным и грациозным прыжком вскочил в колымагу и потёрся ухом о мою руку:

— Привет, девочка! Добро пожаловать домой!

Я машинально почесала его по шее, и у меня вырвалось совершенно неожиданное:

— Киця!

— Точно! — обрадовался кот, вползая мне на колени. — Надеюсь, ты не полезешь мне пальцами в глаза, как когда-то?

Я покрутила головой, лаская шелковистую шёрстку. Неужели я была такая гадкая в детстве? И что же получается — я приезжала сюда раньше? Почему тогда ничего не помню?

Яга бросила поводья и махнула рукой на кота:

— Иди уже, Ботаник! Не приставай к Ладе с дороги! Ещё налижетесь!

Кот обиженно выгнул спину, шипя:

— Злая ты, Баюновна, уйду я от тебя к Знахарю!

— Чемодан собрать? — буркнула Яга, подходя к крыльцу. Похлопала ладонью по перилам: — Давай-ка, милая, присядь, а то девочка непривычная ещё!

Избушка качнулась на толстых, покрытых чешуёй когтистых лапах и с глухим утробным кряхтением начала опускаться на траву. Накренилась на один бок, и изнутри раздался звук разбившейся тарелки. И тоненький истошный вопль:

— Яга-а-а-а-а-а-а-а! С ума сошла, старая!

— А ну отстаньте от меня все! — разозлилась старуха и топнула ногой. В один миг её лицо снова стало молодым, как тогда, у камня, и исказилось страшной гримасой. Яга взмахнула руками, обернулась вокруг своей оси и взвыла:

— Всех в котёл! Всех сожру!

— Ой, разбушевалась, — пренебрежительно квохтанула курица. — Девочку напугаешь!

Я сидела ни жива ни мертва, вжавшись в сено, только чтобы меня не заметили, чтобы забыли, что я тут. И вдруг эта Ряба напоминает! Чем чёрт не шутит, вдруг бабка и впрямь слопает живьём, или даже сваренную вкрутую…

Из окошка, безжалостно смяв кружевную шторку, выглянула сморщенная крохотная старушка с неожиданно розовыми волосами и снова тоненько завопила:

— Яга! Да что ты вытворяешь?! Привезла девочку только-только после больницы и орёшь, как оглашенная! А ну, смирись тут же!

Бабка смущённо отмахнулась:

— А чего вы меня выводите? Что одна, что второй! Прямо это… Кто в избушке хозяйка?!

— Ты! — язвительно ответила Косматка, тряся головой. — Не очень хозяйничай только, и всё будет тип-топ!

Я тихонечко сползла с повозки, бочком подбираясь к крыльцу. Старушка из окна всплеснула сухонькими ручонками:

— Ой, матушка Макошь! Гляньте, как выросла-то наша Ладушка! Ходи, ходи в избу-то, не бойся, она смирная, не то что эта оглашенная!

Яга снова топнула ногой и твёрдо сказала:

— Заткнитесь все немедленно! Подымайся, внучка, не слушай этих… Сейчас покушаешь, выспишься, и всё будет хорошо.

И странно, после этих слов все и правда заткнулись, куда-то заторопились, словно по делам, а я осторожно ступила на доски крыльца. Ничего страшного не произошло. Избушка не закудахтала, не подпрыгнула, я беспрепятственно добралась до двери и открыла её.

Внутри… О, внутри всё оказалось таким… просторным! На память пришел Гарри Поттер с его магическими безразмерными палатками. Неужели и здесь магия? Большое помещение, даже не слишком похожее на классическую горницу, но зато с пузатой, гордо выпятившей бока на полкомнаты, печкой. Эта бандура, очевидно, была родной моему сердцу, потому что оно сладко сжалось и торопливо застучало при виде белёных неровных стенок. Я точно провела на печке пару весёлых моментов, по крайней мере, пятки зачесались конкретно. Это я тогда так сильно ударилась о крашенные доски пола, прыгнув на спор с самой верхушки полатей! А вот на спор с кем…

Отвернувшись от печки, я оглядела комнату. Стол, застеленный белоснежной скатертью, ломился от еды. Пар струился от истекающих потом глянцевых пирожков, от глупого румяного поросёнка с яблоком в пасти, от золочёного самовара с изящными ручками и широкой короной, обнявшей дутый заварной чайничек. Рыба в окружении печёных овощей, круглые щёчки картофелинок, по которым стекало растопленное масло, всякое всё в разноцветных плошках, ржаной хлеб длинными ломтями… На него бы ещё постного масла, да присыпать солью… Снова вкус, пришедший из далёкого детства, защекотал мой язык.

И тут на меня набросилась старушка с розовыми патлами. Набросилась, конечно, с поцелуями, обхватила меня тоненькими, как веточки, ручонками и принялась тискать, вертеть во все стороны и ахать, восхищаясь:

— А большая-то какая! А худенькая! А глазки-то мамочкины, глянь, Баюнна, чистая Лёленька! А волосы пошто срезала под корень, ой-ой-ой, волосы — главная женская сила, а для ведьмы уж и подавно!

— Агашка, выселю на болото! — негромко пригрозила Яга, возясь в углу. Я услышала характерное гудение и, обернувшись, с удивлением увидела самый настоящий и довольно-таки новый компьютер. Но Агаша не дала мне передышки, подтолкнув к лавке:

— Садись, покушай, золотце! Голодная, небось! Давай я тебе рыбки положу, картошечки! Не стесняйся, кушай, ты же дома, а не в гостях!

И забурчала, наваливая в тарелку всего понемножку:

— Выселю, выселю, а кто избушку чистить будет? Кто стирать и убирать будет? Где ты ещё такую работящую кикимору найдёшь, а, Яга?!

В тарелку к рыбе притулились два куска поросёнка, политые густым соусом…

— Они ж все лентяйки, по углам прячутся, да ноют, что никто их не любит! А я как книжку прочитала бесценного дохтура Карнегия, дай ему Числобог здравия и долгой жизни, я всех люблю и всех-всех имена знаю, и скатёрка вон меня слушает, ласковая стала, чаёк заваривает с бергамотой!

Горка картошки уже грозилась вывалиться на упомянутую скатерть, а овощи вообще испуганно жались к рыбе, вдруг места не хватит? Понемножку в понятии Агаши означало всего, что есть, по килограмму! Я даже рыпнуться не успела, как тарелка оказалась передо мной, в руке ломоть хлеба, а кикимора зависла над плечом, шепча ласково:

— Кушай, кушай, а бабку не слушай, она сегодня чегой-то сердитая, орёт на всех, вон почки заячьи из-за ней разбила, а ничего, ещё попробуешь, скатёрка сготовит, я попрошу…

Покорно макнув хлеб в соус, в отсутствии вилок и ножей я неумело загребла ломтем чуть-чуть овощей и отправила в рот. И едва не застонала от наслаждения! Было невероятно вкусно! И овощи, и мясо, и рыба, всё так и таяло на языке, даже жевать почти не приходилось.

А Агаша шептала и шептала, словно гипнотизируя:

— Поправиться тебе надо, золотце, худенькая какая, аж рёбра светят насквозь! Ну, ничего, Агаша тебя подкормит, хоть на человека будешь похожа, а то ни груди, ни попы, кто ж тебя замуж возьмёт…

— Агашка, пусти девчонку, дай ей поесть! — проскрипело из угла вроде и тихонько, а кикимора послушалась немедленно, отстала, юркнула за печку, откуда послышалось шарканье метлы. Я оглянулась, и кусок рыбы застрял в горле. Косматый и бородатый вроде Гаврилы, но маленький, мне по пояс дедок поднялся с лавки и неторопливо протопал на коротеньких толстых ногах к столу.

Пыхнул дымом из причудливой витой трубки и ласково продолжил, обращаясь ко мне:

— Не тушуйся, девонька! Я тебя во-о-о-о-о-т такой знавал, — и он отмерил ладонью где-то полметра от пола, — и уже ты Ботанику усы выдёргивала, а тут Агашу смутилась.

Я не то что смутилась, я онемела. Не каждый день встречаешь розоволосых старушонок с неуемной жаждой кормить на убой и гномов, больше всего походящих на трухлявый пень.

На мой незаданный по причине временной обалделости вопрос он ответил обстоятельно и спокойно:

— Кузьма я. Домовой здешний. Муж законный этой вон, — и дедуля кивнул клочкастой спутанной бородой за печку, где всё скреблась метлой Агаша.

Я кивнула, прошамкав с набитым вкуснючей рыбой ртом:

— Ошен пыятно, Лада!

— Говорю жеж, знакомы уже, — спокойно кивнул Кузьма, вынимая трубку из продольной щели, служившей ему ртом. Поискал глазами на столе и ласково погладил скатерть морщинистой большой рукой:

— Самобраночка, дай-ка пепельничку!

Я торопливо проглотила непрожёванный кусок рыбы, наблюдая, как раздвинулись плошки, пропуская к краю круглую жестяную чашку. Кузьма по-отечески похлопал скатерть и не спеша выбил трубку в посудину.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке