– А сколько штормовых ночей и холодных зимних дней?»
«Не так уж и много, – ответила она себе. На губах девушки засияла мягкая улыбка, когда ее золотые глаза взглянули на запад, в сторону Лэндз-Энда. – Пожалуй, мне всей жизни не хватит, чтобы впитать в себя всю эту первозданную красоту». Она была бы согласна простоять вот так, мечтая, весь день… Но… Рэйвен легонько вздохнула, и нежные плечи ее поникли. Еще раз вздохнув, она отвернулась от окна и начала снимать сапоги для верховой езды.
Когда она вновь спустилась на первый зтаж, на ней было ярко-рубиновое бархатное платье. Декольте, украшенное рюшем из кружев, красиво подчеркивало грациозную шею и великолепную форму груди. Узкую талию плотно облегал лиф, а мягкие складки юбки обтекали стройные бедра. Блестящие черные волосы были просто зачесаны назад и скреплены парой дорогих перламутровых гребней. Подрагивающие локоны каскадом спускались по спине ниже ягодиц, соблазнительно покачиваясь в такт шагам, хотя самой Рэйвен было и невдомек, какое впечатление она производит на окружающих. Она слегка хмурилась. Долги следовало уплатить до конца месяца, не забыть бы и про выплату служащим в поместье. С чего же сегодняшний день начать? Успеет ли она справиться со всеми счетами до прихода мистера Хаггарта?
Морщинка беспокойства на лбу разгладилась, и глаза Рэйвен блеснули лукавством. Почему бы не попросить помощи у мистера Хаггарта? Пусть поломает голову над самыми важными для неё проблемами. Она покажет ему свои книги расходов, а он и подскажет ей, почему каждый месяц она перерасходует средства, несмотря на строжайшую экономию. По правде говоря, ей стыдно было признаться в своем невежестве, не то бы она давно обратилась к нему за помощью. Но если он все равно будет здесь, то вряд ли откажется помочь ей.
Просияв от такой возможности, Рэйвен прошла в кабинет отца мимо двойных дверей в Большой холл, почему-то распахнутых настежь. Приостановившись на пороге, она вошла. Здесь сильно пахло пчелиным воском, очевидно, заботливые служанки только что навощили огромный стол для торжеств. В центре стола в большой медной вазе стояли маргаритки, фиалки, колокольчики, венерины башмачки и другие полевые цветы среди длинных ветвей старинных тисов.
Пол, сложенный из местного камня, сиял чистотой, отполированный за долгие годы до блеска множеством башмаков и туфелек во время охотничьих балов, свадеб и банкетов. Потолок из мощных деревянных стропил придавал огромному холлу еще большее величие. Но Рэйвен всегда ощущала особый уют и непринужденность холла, стоило ей забрести сюда. Старинные ружья – некоторыми из них пользовались ее предки во время войн и мятежей – висели на стенах, украшенных коврами и гобеленами богатых теплых тонов. Вместительный камин, почти в половину человеческого роста, располагался под галереей для музыкантов. Облицовка камина была выполнена из полированного розового мрамора, привезенного около столетия назад из Италии.
Рэйвен медленно прошлась по пространству холла, бесшумно ступая мягкими кожаными туфельками и шурша бархатными юбками. Она шла и думала о музыке и смехе, еще совсем недавно звучавших тут и гулким эхом отдававшихся под сводами потолка. Бэрренкорты вот уже двести лет неизменно праздновали здесь все значительные события. Она и сама принимала участие в балах по поводу сбора урожая и устраивала приемы вместе с отцом. Хотя официально она должна была стать дебютанткой лишь этой зимой, отец настоял, чтобы она стала хозяйкой балов, помогая ему. Гости были очарованы прекрасной улыбающейся девушкой, сердечно принимавшей их у себя, и нередко делали комплименты довольному отцу.
Отец и Рэйвен уже начали обдумывать ее бал-дебют; было это как раз перед самой смертью отца.