Я вкусненькая, меня беречь надо.
— И вообще непонятно. Если мир разрушен, значит и атмосферные слои уничтожены, а у вас же тут есть небо и облака, и мы же дышим воздухом, — я с трудом сглотнула, резко подняв взволнованный взгляд от земли, то там, то здесь иссеченной редкими, красными нитями, не замеченными мною до этого, к серым, тяжелые облакам, — значит атмосфера, все же, есть. И земное притяжение, и… солнце, солнце же. Есть день и ночь…
Меня прервал тихий смех.
— Что?
- Ты пытаешься объяснить Излом законами того мира, в котором выросла, — он с умилением заправил прядь волос мне за ухо, погладив щеку большим пальцем, — и это неправильно. Излом — это не мир в полном понимании этого слова. Видишь ли, это всего лишь кусочек прошлого, спасенный магией. Ты же должна была об этом читать.
И вот стою я перед этим… смотрю на него, слушаю и понимаю даже.
Очень хорошо понимаю, что все намного печальнее, чем мне сначала думалось. Что я не просто в другой мир попала, я попала на увечный обломок… как же я попала.
— А мы сейчас где?
- Погасший остров, — Раяр огляделся, — это единственное место, где завеса соприкасается с сушей.
— И остров… весь такой? — спросила я, обведя рукой унылый пейзаж. Вся земля до горизонта, насколько хватало глаз, была черной, мертвой, пронизанной красными нитями. Желание подойти поближе и проверить, лава это на самом деле или просто кажется, у меня совсем не возникало.
И находиться здесь дальше не хотелось. Тут я была лишней и ненужной, зато Раяр, судя по всему, чувствовал себя как дома.
Мне было здесь совсем не место, но вот он, уверенно стоя на ногах, в своей черной одежде, очень гармонично вписывался в мрачный пейзаж.
— Завеса выпила из него всю жизнь, — кивнул он, осматриваясь. Взгляд равнодушно скользил по пустому горизонту.
Мне больше нечего было сказать, горло болело, рукоять столового ножа, который я продолжала упрямо сжимать, скользила во влажной руке.
Еще одна истерика была на подходе. Еще хоть одно необдуманное слово с его стороны, неосторожное движение или просто странный взгляд, и истерика, которую так желал этот темный тип, могла повториться.
К счастью, доставать меня и дальше у него не было никакого желания.
— Пора возвращаться, — решил он, что-то такое заметив в моем взгляде, — полагаю, тебе о многом нужно подумать.
Нервный кивок был ему ответом, хотя я точно знала, что ни о чем сейчас думать не буду, и потом — тоже. Никогда не буду.
Все это казалось слишком непонятным и совершенно невозможным, чтобы пытаться что-то осмыслить. Я была уверена, что свихнусь раньше, чем постигну смысл всего происходящего.
Главное для себя я поняла — тут кругом магия. Магия…
Гарри Поттер отдыхает просто.
______________________________________
Друза* — это множество сросшихся друг с другом кристаллов, расположенных, как правило, хаотично и очень тесно.
Глава четвертая. Велари
Бося настойчиво курлыкал, царапая дверь, а я сидела на краю ванны и пыталась очень правдоподобно врать.
— Я же сказала, что не голодная. Пусть завтракает без меня.
- Уррр, — Бося не сдавался, а моя многострадальная дверь из серой постепенно превращалась в полосатую.
- Не выйду!
Нет, мочалку, конечно, я понять могла, и мне даже было ее жалко, но себя-то жалко больше! А если я сейчас послушно пойду завтракать с этим темным типом, то опять во что-нибудь вляпаюсь.
Просто не мог этот затейник поесть спокойно.
Вчера, например, мы на горы перемещались, которые отделяют его земли от Туманного удела.
И вот там, стоя на головокружительной высоте, отмораживая себе все, что только можно, и глядя на затянутые туманом леса, раскинувшиеся далеко внизу, я, наконец-то, поняла, что с меня хватит.
Болота Аггел — как с нежностью называл их Раяр — чуть меня не утопили, хотя я честно старалась не отходить далеко от хозяина этих жутких земель; Тарийские степи продули насквозь, а горы и вовсе чуть не заморозили.
Хищнику нравилось показывать мне всякие кошмарные места, они вызывали у меня сильные эмоции, которым эта темная сволочь была только рада.
И я, наконец-то, осознала, что больше так не хочу.
Было куда как лучше, когда Раяр и вовсе не замечал моего присутствия в своем доме. Словно бы он обо мне совсем забыл…
И за каким чертом я поперлась в ту проклятую ночь в библиотеку? Зачем я усложнила свою и без того нелегкую жизнь?
— Урррк, — к делу подключилась Дося, и меня в четыре лапы принялись выскребать из ванной.
— Не голодная я! — рявкнула раздраженно и искренне удивилась, когда мочалки перестали скрестись в дверь.
Оптимистичная мысль, что они сдались и позорно бежали, трагически скончалась, стоило только раздаться спокойному:
— Рад это слышать.
И вот, он рад, а я чувствую, что только что произошло нечто непоправимое…
— Появилось одно дело, — развивал, между тем, мысль мой кошмар, — я собирался пойти один, так как знаю насколько важен для людей своевременный прием пищи, но раз ты не голодна, то сможешь отправиться со мной.
— А сюда пришли… зачем? — спросила я, осматривая ванную. Зеркало, раковина, медная ванна на львиных лапах, стеклянный шкафчик полупустой, но симпатичный… унитаз тоже медный. Спрятаться негде, а выходить не хочется.
За дверью недолго помолчали, хищник осмысливал вопрос.
— Не знаю.
Я прямо чувствовала, как он сейчас равнодушно плечами пожал, стоя у двери и дожидаясь, когда я ее открою.
Не дождался.
Постучал так, что я вздрогнула и потребовал:
— Яна, выходи.
- Яна сегодня не выйдет, — жалобно проблеяла я, — она наказана.
С той стороны шокировано молчали, даря мне лишние секунды спокойной жизни. Я отчаянно стремилась продлить прекрасное мгновение, потому и спросила:
— И что значит: вы знаете, как важен для людей прием пищи? Откуда?
- Не хочу тебя расстраивать, если ты вдруг вообразила себя исключительной, — хмыкнул он, — но в те времена, когда над нами царила Изначальная Тьма, люди жили на этих землях.
— Вы ими питались, да? — это в той, беззаботной, жизни я была радостной оптимисткой, а попав в этот мир, стала законченной пессимисткой.
Пессимизм мой был вполне заслуженным, кстати. Отрицать ничего Раяр не стал, спокойно подтвердив, что они их не только ели, но и в качестве бесплатной рабочей силы использовали.
Такие полезные, такие вкусные ресурсы, даром что мрут как мухи.
И пока он об этом рассказывал, я все яснее осознавала, что в ванной очень уютно. Светло, тепло даже, а главное, тут нет всяких темных личностей.
— Ты собираешься выходить? — не выдержал Раяр, когда я уже окончательно решила, что хочу остаться здесь жить.
- Нет.
- Тьма мне свидетель, я пытался быть терпеливым, — печально и очень подозрительно вздохнул он, а в следующее мгновение ко мне в ванную начала заползать та самая тьма, которая свидетель.
Сначала я просто сидела, пораженно глядя на это дело, до последнего не веря в такую подставу, потом, когда черные щупальца подползли слишком близко, забралась в ванну.
— Еще не передумала? — спросил тот, который пытался.
Посмотрела на пол, укрытый черным подрагивающим ковром, и поняла, что теперь уже точно не выйду. И не только потому что не хочу, просто не могу. Не было во мне столько дури, чтобы добровольно ножками вот в эту вот черную гадость становиться.
Не дождавшись ответа, Раяр усилил натиск, тьма начала подниматься по двери, по стенам… по ванне.
Пугал, стало быть, но я-то знала, что мне ничего не будет, от вкусненьких так просто не избавляются, особенно, когда это единственный экземпляр на всю их темную землю… А с другой стороны, кто знает, что в его ненормальной голове за мутировавшие тараканы водятся?
— Я сильная, я смелая, я способна держать себя в руках, — шептала дрожащим голосом, нервно перебирая похолодевшими пальцами по медному краю ванны, тьма продолжала лезть в щель под дверью, и мужество мое быстро кончилось. Аккурат к тому моменту, как подрагивающие щупальца медленно перевалились через медный бортик, — к черту все, я неадекватная истеричка!