Анна поняла, что дальше молчать не стоит. Порозовев от смущения, Анна Викторовна сделала шаг вперёд:
- Я тоже могу помочь.
Мужчины разом повернулись к даме, и взгляды их были столь же различны, как и вода с камнем. Полковник Варфоломеев смотрел с отеческим восхищением, полностью одобряя предложение Анны Викторовны, а вот Яков Платонович взирал на супругу с до боли знакомым по прошлым делам желанием защитить и от дел служебных отстранить. Исключительно в целях безопасности.
- Помните, вы ещё в Затонске говорили, что я смогу помогать Вам в расследовании, - Анна повернулась к Матвею Васильевичу, - когда возникнет необходимость в моих способностях спирита?
- Разумеется, - полковник Варфоломеев покосился на недобро сузившего глаза Штольмана и добавил, - только в пылу расследований не забывайте о собственной безопасности, Анна Викторовна, а то Ваш супруг с меня голову снимет, не взирая на прежнюю дружбу.
Анна Викторовна широко лучисто улыбнулась, разом превратившись из серьёзной дамы в озорную девчонку и, преданно глядя в глаза Якову Платоновичу, истово пообещала:
- Я буду очень осторожна.
"Свежо предание", - хмыкнул Штольман, вспомнив, с каким постоянством вытаскивал непоседу Анну из всевозможных передряг. И это в тихом провинциальном Затонске, где в одном углу города можно было чихнуть, а с другого тебе уже платок несли!
- Я буду очень осторожна, - повторила Аня, глядя на мужа снизу-вверх большими голубыми глазами. Ещё и ресничками похлопала, зная наверняка, что супротив сего манёвра крепость под именем Яков Платонович Штольман устоять не сможет, непременно падёт.
И стратегия, проверенная временем, не подвела. Яков нахмурился, затеребил манжет и строго отчеканил:
- Я лично прослежу за этим.
Подслушивающая за дверью Лизхен оторвалась от щёлки, к коей прижималась ушком, а порой ещё и подглядывала, и удивлённо покачала головой. Упрямство своих братьев она знала не понаслышке, Яков отличался особой крепостью и даже, пусть благородные дамы так и не говорят, упёртостью, а вот поди же, Аннушка смогла его убедить! Вот тебе и провинциальная барышня, цветок невинный, смогла-таки подобрать ключик к сердцу следователя! Умничка, что и говорить!
- Пойду Юленьке обо всём расскажу, - решила Лизхен, покидая свой наблюдательный пост. - Она Аглашу Тихомирову ещё по гимназии знает, сможет помочь Аннушке, коли ей убиенный сразу имя своего убийцы не назовёт. Да и если назовёт, всё одно доказательства нужны будут, слова призрака в суде вряд ли учитывать станут.
***
Дом купца Боброва более походил на военную крепость или даже тюрьму, чем на жилище состоятельного человека. Узкие окна, понизу покрытые решётками, подозрительно косились на прохожих мутными бельмами стёкол, тёмные от времени и сырости стены кое-где покрылись лишаистыми пятнами плесени, массивная дверь была укреплена проржавевшими толстыми полосами железа.
- Вы можете вернуться домой, Анна Викторовна, - предложил Яков Платонович, заметив, как супруга вздрогнула и плотнее прижалась к нему.
Анна вскинула голову, поправив норовящую съехать на правый глаз шляпку, и тем же светским тоном, коий избрал супруг, ответила:
- Благодарю Вас, Яков Платонович, я в полном порядке.
Штольман покосился на Анну Викторовну, но та смотрела лишь вперёд, всем своим видом демонстрируя готовность приступить к расследованию.
- Аня, - Яков придержал супругу за локоток, повернул к себе, заглянул в глаза, стараясь, чтобы каждое слово достигло цели, проникло в сердце, - послушай меня.
Анна Викторовна с готовностью улыбнулась, только что личико кулачками не подпёрла, как делала всегда, когда ей было что-то чрезвычайно интересно.
Яков Платонович нахмурился, тщательно составляя фразы из так и норовящих разлететься слов. Ну почему, почему, каждый раз рядом с Аней он становится сущим болваном, не способным и двух слов связать?!
- Купец Бобров был не самым лучшим человеком...
- Я знаю, - кивнула Аня, заботливо стряхивая с плеча мужа редкие снежинки, - Лизонька с Юленькой на свадьбе говорили, да и вы с полковником Варфоломеевым тоже не сильно печалились о его гибели.
Яков поджал губы. Будь его воля, о гибели Кирилла Владимировича рассказывали бы молодым супругам в наставление, дабы мужья как следует думали, прежде чем руки распускать и жён, даже не очень любимых и желанных, изводить. В семье Штольманов женщина была едва ли не земным воплощением Богоматери, матушке и сестрице позволялось почти всё, за очень редким исключением. И если Марта Васильевна старалась быть благоразумной, то Лизхен мягкость отца и терпение братьев испытывала бесконечно. Правду молвить, и сама за любого из своего семейства готова была в бой ринуться, каждому брату верила беспрекословно и помощью своей никогда не попрекала.
Яков Платонович сжал ручку жены, поднёс к губам, согревая дыханием замёрзшие пальчики и давая себе зарок непременно найти для Ани тёплые перчатки либо муфточку, Петербург славен сильными ветрами:
- Кирилл Владимирович был весьма неприятным человеком и вряд ли изменился, став духом. Общение с ним может оказаться весьма неприятным и небезопасным.
Анна Викторовна залихватски тряхнула головой:
- Ничего, мы справимся. В крайнем случае, изгоним его в зеркало, как Ферзя, помнишь?
Яков кашлянул, насупился. Для него дело шулера Ферзя было неприятным не только потому, что подозрение в убийстве пало, но ещё и из-за ссоры с Анной. Он же решил, будто она обманула его, предала, а предательство Яков Платонович воспринимал весьма болезненно с той самой поры, как узнал о тайне своего рождения.
Анна притихла, догадавшись, что невольно причинила мужу боль, виновато заглянула Якову в глаза, робко поглаживая по плечу: