Она поблагодарила небо за то, что удосужилась причесаться перед сменой, хотя какое это имеет значение? С какой стати такому красавчику проявлять интерес к низкорослой девушке с волосами цвета дорожной пыли и с глазами неопределенного – то ли серого, то ли зеленого – оттенка.
– Ас. – Ямочка пустилась в путешествие по небритой щеке. – Так вас прозвали в Лондоне. От вас идут самые безупречные радиограммы в Англию и на базу в Александрии.
Пифани смутилась и отчего-то решила осмотреть свои туфли, не зная, чем объяснить подступившие слезы: то ли ярким солнечным светом, то ли гордостью из-за того, что ее оценили. Ас!
Йен взял ее за руку и повел мимо куч щебня, бывших когда-то домами. Вдали блестело на солнце Средиземное море, волны неторопливо накатывались на изрытый воронками пляж.
– Вы только взгляните! – Она указала на руины, оставшиеся от чудесной средневековой постройки. – На этот раз нацисты угодили в палаццо Феррериа.
– Жаль. – Йен стиснул зубы, а потом сказал: – Мне нравится Валлетта. Она напоминает мне город из легенды о короле Артуре. Того и гляди, по этой узкой улочке проскачет рыцарь в доспехах.
Пифани улыбнулась. Она не ожидала, что репортер видит Мальту теми же глазами, что она. Валлетта, столица Мальты, выросла на полуострове. Гордая крепость, окруженная средневековыми бастионами, высоко вознеслась над глубоководной гаванью. Британский королевский флот пользовался теперь причалами и слева, и справа, отчего море вокруг Валлетты имело вполне современный вид, однако сам город оставался верен древним традициям. Слишком узкие для проезда машин улочки, мощенные булыжником, разделялись постройками, обязанными своим появлением мальтийским рыцарям, обосновавшимся здесь в эпоху Крестовых походов. Ребенком Пифани играла здесь, мечтая, что вот-вот появится рыцарь в сверкающих доспехах верхом на белом коне и увезет ее в неведомую даль...
Пока они понуро оглядывали ущерб, причиненный городу очередным налетом, она заметила, что Йен прихрамывает, и решила, что этим объясняется его штатское положение.
– Как насчет совместного ужина? – спросил он.
Она расхохоталась.
– Куда бы мы пошли? Тут все на строгом учете, вплоть до последней хлебной крошки.
– Один английский военный летчик дал мне буханку свежего хлеба и круг колбасы.
– Энтони Бредфорд? – резко спросила она, не сумев скрыть неприязни. Энтони неоднократно приглашал ее с ним отужинать. У него каким-то образом всегда водились лишние неучтенные продукты.
– А что, у вас нелады с?..
– Нет. – Пифани меньше всего хотелось полоскать на людях грязное мальтийское белье. Война несет с собой всяческие нехватки, следом за которыми расцветает черный рынок. Она подозревала Энтони Бредфорда в том, что он, в отличие от однополчан-пилотов, делает денежки на стороне путем спекуляции.
Вечером Йен действительно явился с провизией в руины, именовавшиеся ее домом. Пифани и ее отец были, конечно, рады неожиданному пиру. Обычно по карточкам каждому полагалось по четверть буханки хлеба в день. Колбасы мальтийцы вообще не видели уже много месяцев.
Пифани подозревала, что тем ее встречи с Йеном Макшейном и завершатся. Но она ошиблась. На следующий день он вновь дожидался конца ее смены.
– Я подумал, – непринужденно сообщил он девушке, пытавшейся скрыть удивление за преувеличенным вниманием к защите глаз от яркого света, – что вы, возможно, согласитесь уделить мне какое-то время.
– Зачем? – без обиняков спросила она, ни секунды не сомневаясь, что он намерен выманить у нее не подлежащие разглашению сведения.
– Мне хотелось бы побольше узнать о мальтийских рыцарях. Это пригодится для статьи. Наверное, вы много знаете, во всяком случае, мне так показалось, – в его голосе звучала обескураживающая искренность.