Караван обогнул рощицу, заметно поредевшую после вырезания палок, и проследовал достаточно широкой просекой в прибрежных зарослях, по которой после пологого подъёма вышел на обширный луг со скошенной травой. В полукилометре впереди стал виден лагерь — компактно расположенные палатки, быстросборные щитовые будки и решётчатая деревянная вышка с наблюдательной площадкой, откуда прибывшим приветливо махнули рукой.
Место этой стоянки было неказисто огорожено далёким от завершения забором из неструганных досок, в просторечии именуемых полугорбылём. В изгороди наблюдался и фрагмент плетня, и даже так называемые рогатки, наспех связанные из обрубков древесных стволов и толстых веток. По прибытии на место, мужчина с карабином, который возглавлял караван, показал ребятам на палатку с двускатной крышей и вертикальными стенками:
— Размещайтесь в ней, она как раз под новых поселенцев ставилась.
Дети усталой гурьбой втянулись в указанную "постройку". Внутри оказалось до крайности аскетично — присутствовал лишь щелястый и пружинящий пол из свежепиленных досок и стены изнутри, сколоченные из довольно толстых досок накрест так, что получилась решётка. Палаточная ткань цвета хаки от дождя была натянута поверх этого довольно основательного каркаса. В одном углу кучкой лежали упаковки спальных мешков.
Потом был душ в огороженном тканевыми полотнищами квадрате без крыши. А затем приём пищи, судя по удлинившимся теням — ужин — под тентом без стен. Все помещения имели наскоро сложенный деревянный пол. Общее впечатление неустроенности и недостроенности буквально сквозило от всего, на что ложился взор.
Накормленным детям никто ничего делать не предложил, поэтому, немного послонявшись по лагерю и позаглядывав в палатки и будки, они вернулись в предназначенное им строение, где и устроились на отдых — за минувшие сутки все сильно устали. Вслед за последним в постройку вошёл давешний человек с карабином и запер дверь на прилаженный изнутри основательный засов.
— Я Игорь Сергеевич Краев, — представился средних лет сероглазый мужчина с сухим обветренным лицом и высокой залысиной, — пилот одного из севших здесь челноков. Сейчас занимаюсь вопросами охраны. Или, как нынче любят выражаться — безопасности. Разбирайте спальные мешки и укладывайтесь, а дверь за мной обязательно заприте. Позавчера к нам приходил крупный хищник. Один человек погиб и двое ранены. — И кинув взгляд на рядок тонких кольев, расставленных вдоль одной из стен, добавил. — Это правильно, что ваши пырялки и тыкалки вы не повыбрасывали — есть надежда что отобьётесь, шпыняя ими через решётку. Ну и дежурный с вышки обязательно пособит с огнестрелом. Да и прожектора будут светить всю ночь, так что в полной темноте не останетесь. Ну а разбираться с тем, кто из вас чем займётся, станем уже завтра утром. А теперь всем спокойной ночи! — мужчина вышел и проследил, чтоб дверь за ним заперли.
Четыре девочки в подписанных комбинезонах, а они сменили предыдущие после душа на точно так же подписанные, разложили спальники и устроились на них каждая рядом со "своим" подписанным мальчиком.
— Вы что, уже парочками держитесь? — спросил один из ребят, устраивающийся отдельно от девочек.
— Мы из одного инкубатора! — "понятно" ответила Ксюн. — Можно сказать, что с песочницы знакомы. И ни капельки друг друга не боимся.
— Инкубатора? — донёсся поражённый голос с девчачьего края. — Вас чего, в пробирках что ли выращивали?!
— Да нет! Всё куда проще — детдомовские мы, — пояснила Оля, распаковавшая свой спальник и как раз забирающаяся в него.
— Фигасссе! — воскликнул кто-то из пацанов, от удивления даже принимая сидячее положение. — Детдомовские?! А как же спортивные нормативы и высокие достижения в учёбе? Отбор-то в кандидаты был ого-го какой серьёзный! Как вы прошли?!
— А вот прошли! — откликнулся Сев. — Думаешь, раз детдомовские, значит ни на что не способные? Не боись, всё по чесноку без придури какой! У нас, может и захолустье, но гимнастические снаряды в спортзале имеются, а директором работает бывший физрук. Между прочим, мировой мужик, с понятием! С предметниками, конечно, дела обстояли не шибко хорошо, но если кому что интересно, так в сети никого ещё не забанили, да и старые буквари в библиотеке сохранились чуть ли не столетней давности, — пару секунд помолчал, и добавил, скорее своим, чем любопытствующим. — Было шкодно сравнивать то, что учили в годы первых пятилеток с тем, что преподают сейчас.
— Не шкодно, а прикольно! — поправила его Аня. — И вообще, Сев, кончай ностальгию. Нам про нынешний момент думать нужно, а не про старые веселухи вспоминать.
— Ну тогда так… — послушно переключил вектор разговора Сев, одновременно с этим пытаясь потеребить себя за чуб, но пальцы его не смогли толком ухватить те остатки волос, которые остались у них после санобработки. — Тады спервоначалу отмечу то, что мне больше всего бросилось в глаза — признаки анархии. Все вроде как и осмысленно действуют, но чисто в силу долга или привычки что ли, нет признаков последствий волшебного указующего пенделя. Похоже, самый главный начальник у них сейчас то ли не в строю, то ли это именно его задрал зверь. Хотя, что я мелю? Это же теперь у нас! Ну и второе — похоже, что обнаруженная опасность со стороны здешних хищников застала наших старших товарищей врасплох, иначе, думаю, нам бы каждому ещё на Земле выдали какие-нибудь стволы и хороший запас патронов. Вот!
— Спички детям не игрушка, — послышался голос со стороны девочек. — Кто бы доверил настоящее оружие малолеткам?
— Не гони! Если бы на Земле знали об этой опасности, то хотя бы для взрослых тех же охотничьих карабинов подкинули, причём выгрузили бы их в первую очередь, — заметил Лом. — Эй, Тык! А что тут за бодяга со связью?
— И чем ты интересно слушал, когда нам об этом рассказывали?! В общем, раз такой тетеря, слушай, повторять не буду! Через портал радиоволны не проходят. Инфу нужно кораблём везти. Поэтому раз в три месяца с той стороны на эту проходит космический корабль и принимает все сообщения от спутника висящего на постоянной орбите и с поверхности планеты, которую потом отвозит в Солнечную систему. Поясняю — это значит от нас домой. А раз в три недели оттуда приходит челнок с грузом для колонии. Он и новости привозит, и распоряжения.
— А почему челноки отсюда к Земле не посылают? — спросила Тоня.
— О, ещё одна тетеря! — фыркнул Тык. — Да потому, что их нечем вытолкать из гравитационного колодца планеты! Для этого нужен полноценный космодром с ракетами. Ну, или проще говоря — тут нечем разогнать тот же челнок до десяти километров в секунду, пробуровить атмосферу и вывести его в космос. Помнишь, небось, какой махиной наш челнок на орбиту забрасывали!? Так вот здесь для этого потребуется в точности такая же… э… как его… ракетный поезд, если по Циолковскому, во! — парень для пущей важности даже указательный палец поднял перед собой. — Вот когда мы здесь начнём такие же строить, тогда и сможем вернуться на Землю.
— Тогда почему космические корабли называют челноками? Эти же должны сновать туда-сюда!? — со слезами в потерянном голосе спросила Тоня.
— Челнок, или на американском языке "Шаттл", — всунулся в разговор мальчишка, на комбезе которого красовалась надпись "Лом", — это всего лишь рекламное название, предназначенное для того, чтобы создать у тех же американских кон-грес-сме-нов — по слогам произнёс он, — впечатление снования туда-сюда. То есть многоразовости использования самого дорогостоящего элемента космической программы. Хотя на самом деле это был и остался всего-навсего посадочный планер, по самое не хочу набитый дорогой аппаратурой. Так что те пять челноков, что сейчас находятся на озере, для нас только источник материалов и деталей. Ну и каких-то механизмов или ёмкостей. Ни один из них больше никогда с планеты не взлетит, — подытожил парнишка. — Так что мы здесь навсегда. И вообще, Сев, что за дела?! Ты чего это замолчал и даёшь "повестку дня" увести в сторону?! Давай, как ты любишь — намечай цели и расставляй вехи!