Алеся, Алеся, Алеся — так птицы кричат…
Так птицы кричат… в поднебесье…
Кавалеры, оценив красоту мелодии, стали приглашать дам на медленный танец. Растроганные девушки глубоко вздыхали… (Как можно отказать под такую!!! музыку.). Буквально через несколько мгновений создавшиеся пары, склонившись, друг к другу, плыли в волнах музыки.
Останься со мною Алеся-я-я…
Как сказка, как чудо, как песня…
В конце музыкальной композиции уже многие подпевали слова (уткнувшись влажной щекой в плечо партнера) вмиг полюбившегося мотива.
6.
В многолюдном помещении звучала неизвестная медленная композиция. Посередине зала кружились несколько десятков пар. Довольные лица мелькали в водовороте танца. Виктор мстительно прищурил глаза и плотно сжал губы. Его душу жгла обида от неудавшегося поступка. Шея радиста, малиново покраснев, вздувалась от прерывистого тяжкого дыхания. Пунцовые щеки пылали как стоп-сигналы. Он (Стройный, высокий, волевое лицо с решительным подбородком и трогательной ямочкой посередине…) молча стоял, прислонившись к стене. Она (Маленькая, хрупкая, воздушная, на высоких, едва касающихся земли, точеных каблучках…) совсем не обращала на него внимания.
Сегодня приняв н-ную долю спиртного, он набрался храбрости и попытался завязать отношения с этой белобрысой недотрогой из профкома. Он всё рассчитал. Алене просто некуда было деваться. Всё было на его стороне: Ответственное мероприятие, высокие гости, незаменимый красавчик за светомузыкальным пультом…
Однако произошло непредвиденное. — Первый парень на деревне смачно скрипнул зубами от обиды. Ему!!! отказали. — И главное он всего-то попытался легонько прижать недотрогу! Так она устроила такой скандал, как будто он покусился на большое…
Витюша нашел глазами светившуюся от счастья Алёну. Девушка стояла недалеко от сцены с листами сценария и четко следила за происходящим в зале. Сероглазая куколка в своем голубом платье, красиво облегавшем фигуру, была чертовски хороша. Тоненькие, как паутинка, черные чулки, плотно обтягивали её стройные ножки. Золотистые волосы светящимся ореолом окружали продолговатое нежное лицо девушки. Они словно магнитом привлекали его и манили. Радист внезапно почувствовал, как что-то горячее прилило к сердцу, и кровь разом хлынула в голову.
"Нет, ну, немного выпил — для смелости! Обнял и грубо прижал к себе? Чуть-чуть залез рукой дальше позволенного! И, что? — Это же не повод закатывать истерику! Да кем она себя возомнила?".
Толпа колыхалась, двигалась, дышала. В зале было тесно и душно. Виктор горестно вздохнул. Лицо его лоснилось от пота, нежно-голубая рубашка покрылась темными пятнами. Он окинул взглядом переполненный зал. Увиденное против воли входило в мозг и мутило, лихорадило, сводило с ума. Возникало ощущение, что аппаратура, узнав об оскорблении, нанесенном радисту, просто насмехалась над ним: Колонки сходили с ума от музыки. Чистота выдаваемого звука поражала. Световые приборы работали ярко и насыщенно, создавая иллюзию чего-то фантастического, нереального. Лучи света отражались от белого потолка, переливами играли на кремовых стенах, искрились в хрустале люстр, рисовали и сплетались в радужные картины прямо на танцующих гостях.
Было удивительно, но знакомые девчата совсем не замечали Виктора, будто его и не было в зале. Если раньше каждая из них увидев его — глазами просила или даже умоляла подойти, пригласить на танец, то теперь они довольные и хихикающие кружились в зале со своими кавалерами.
— Сучки! — Витюша в очередной раз мысленно выругался.
Виктор сильно обиделся на Алёну. И сразу решил отомстить. Первым делом он решительно отказался проводить праздничную программу. — Пусть теперь сама расхлебывает заваренную кашу. Он спокойно поднялся в радиорубку и стал ждать, когда сероглазая недотрога одумается и придёт к нему извиняться!
— Время работает на нас. Будем ждать, — он успокаивал себя. — Никуда она не денется! Прибежит как миленькая. И уж там-то я наверстаю.
Зря надеялся — не прибежала!!!
Она тут же нашла какого-то хипанна, который не только сумел живо разобраться во всем, что он полгода паял (ваял, творил), но и уверенно стал готовиться к мероприятию. Чувак на удивление быстро нашел в перепутанных коробках с катушками нужные песни, споро освоился с подключением аппаратуры и работой цветомузыкальной установки. Казалось, он вообще не испытывает проблем, работая на собранном им полгода назад уникальном устройстве.
— Хорошо, голубки, — обиженный зло улыбнулся. До боли прикусил побелевшую губу. — Посмотрим, что вы запоете, через десять минут. — Он поднялся к себе в радиорубку и отключил цветомузыку.
Вернувшись в зал, Витюша с удивлением обнаружил, что неизвестный ухажер, не моргнув глазом, заменил его установку на свои светомузыкальные приборы.
— Вот, гад!!! — смачно выругался бывший радист. И брызгая слюной от недовольства, решительно вернулся к себе в комнату, где отключил вход на колонки со сцены.
Громкий гул музыки, раздающийся из танцевального зала, не прекращался.
— Так, они, что ещё и колонки свои притащили??? — Виктор недоумевал. — Черти! И когда только успели?
И вот теперь, раздавленный обидой Ромео, стоял у стены наэлектризованный так, что с него едва ли не сыпались искры. Щеки и уши горели огнём. Жажда мести будоражила фантазию, заставляла его напряженно думать. Он соображал, что делать дальше и боковым зрением видел незнакомое оборудование по обе стороны от себя. Пузатые, обшитые черным шершавым бархатом колонки назойливо стучали, долбили, лезли в глаза. В какую-то минуту показалось, что они начали расти, вытягиваться вверх, раздаваться вширь, становясь похожими на прямоугольные высотные небоскрёбы, стоящие в начале Ленинского проспекта.
— Черта вам рыжева, а не мероприятие! Гори оно всё огнём! — Виктор наконец-то принял решение. Он вышел из зала в коридор, спустился по лестнице к щитку с электропитанием. Открыл дверцу и стал искать тумблеры выключающие электричество в зале.
Внезапно сзади по плечу радиста тихонько постучали.
— Простите, уважаемый, — оказывается к нему подошли двое ребят с красными повязками на рукавах. — Вы, что-то потеряли?
— Товарищ сержант, — один из них крикнул стоящему в конце коридора милиционеру. — Подойдите к нам, пожалуйста.
7.
— Дорогие гости! — речь ди-джея звучала задорно на фоне легкой музыки. — Вот и подошла к концу наша танцевальная ретро программа. Программа, под песни которой мы совершили увлекательное путешествие в далёкие 70 годы, прошлого столетия.
— У-у-у, — раздалось громкоголосое недовольство в зале. Люди не желали слушать ди-джея и громко его перебивали. — Еще хотим! Давай продолжай! Еще рано! Танцы хотим! — Послышались отчетливые выкрики из разгоряченного музыкой зала. Однако многие, услышав слова ведущего, потихоньку стали выходить в холл.
Максим выполняя четкое указание Алены о прекращении программы в назначенное время, продолжил.
— Администрация ДК и я ведущий дискотеки Макс Гараев ещё раз поздравляем всех с юбилеем. И говорим на прощание: Не надо печалиться о прошлом. То, что было уже не вернуть. Нужно надеяться на лучшее! Ведь всё ещё впереди… — ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ!!!
Он произнес завершающие слова и решил в конце танцевального вечера поставить, что-нибудь бодрое, старенькое, чтобы люди смогли спокойно под музыку выйти из зала.
В коридоре, отзывчивые люди из добровольной дружины, включили верхний свет. Раздались возмущенные голоса.
Из всего прощального, что пришло в голову Максу, была песня группы Самоцветы "Не надо печалиться вся жизнь впереди".
— Самое то! — подумал ведущий и уверенно вывел обработанную песню группой "Новые Самоцветы" с Инной Маликовой на мониторы… [13]