Поговорив с управляющим филиалом и познакомившись с планом работ, подготовленным его помощником на ближайшие три месяца, а также изучив его предложения по расширению банковских услуг и продуктов и финансовую отчётность за месяц, комиссия поняла, что всё происходящее в кильском филиале банка не фикция, а реальность, за которой открывается большое будущее.
Беседы с господином с Куртом Зоммелем не до конца прояснили ситуацию. В комиссии дураков не включают, хотя и такие случаи бывают, но не в этот раз. Поэтому она быстро разобралась «откуда ноги растут» и потребовала от господина управляющего официальной встречи с его помощником, который на время работы комиссии почёл за благо в банке не появляться. Пришлось управляющему предъявлять ревизорам «главного возмутителя спокойствия». Не удалось все успехи филиала банка приписать себе единолично, хотя его в этом никто и не упрекал.
Встреча Глеба Петровича с ревизорами состоялась в кабинете управляющего и продолжалась целый день. О чём только его не спрашивали! Однако, как говорят «мастерство не пропьёшь». Глеб Петрович, имея большой опыт дипломатической работы, не вёлся ни на какие провокации, не раскрывал источника своих знаний и умений, подчёркивал только одно: его работа в кильском филиале — проверка возможностей применения лишь небольшой части его знаний на практике. Он хочет довести до конца начатое, тем более что осталось всего полтора месяца до окончания контракта с филиалом банка, показать, как говорят, товар лицом, а уж тогда — он открыт для предложений и переговоров. Никакие посулы и заманухи на него не действовали. Единственное, что было им обещано: если кильский филиал полностью выполнит заключённый с ним контракт, то в первую очередь будут рассмотрены предложения «Дойче банка» о дальнейшем сотрудничестве.
Уезжая, председатель комиссии лично предупредил Курта Зоммеля о персональной ответственности за выполнение всех положений контракта с господином «Кострофф».
Глеб Петрович понял, что он выиграл джекпот и теперь, как бы не закончился его контракт, свои небольшие деньги он получит сполна и срок его пребываниям в Германии обязательно будет продлён.
* * *
Главный управляющий головного офиса господин Везель очень внимательно выслушал сообщение главного ревизора, только что возвратившегося из Киля. Теперь стало ясно, что в кильском филиале происходят вполне реальные вещи и всё — благодаря деятельности помощника управляющего господина «Кострофф», прибывшего в Германию для лечения, но случайно оказавшегося замеченным и привлечённым к банковским делам Куртом Зоммелем. В чём последнему — особенная благодарность!
«Не ошибся я, назначив этого мальчика Курта из Кёльна управляющим! Надо к нему получше присмотреться, да и поставить со временем во главе кадровой службы банка. Может ещё подберёт парочку таких «помощников» для банка. В отношении русского господина «Кострофф»: безусловно, его надо уговорить продолжить работу в нашем банке, например, консультантом. Пригласить во Франкфурт-на Майне, предложить гражданство Германии, дать высокую зарплату, если надо, то договориться с лучшими докторами о его лечении. Говорят, что он старик, около семидесяти пяти лет прожил на белом свете, может в любой момент помереть. Но нам он нужен! Если за три месяца он сможет добиться названных им результатов улучшения работы кильского филиала банка, то трудно представить, что он может наворотить во всём банке, если будет работать в нём постоянно!»
* * *
«Дела, дела, дела! Куча дел! Вот взвалил я на свои плечи такую ношу в семьдесят пять лет! Как тяжело объяснять людям то, с чем они никогда не сталкивались, которые не верят тебе, считают шарлатаном, старающимся только заработать как можно больше денег, на их «хребте в рай влезть». Учиться не хотят совершенно! Их основной аргумент: «Так раньше не делали!» Боятся за свои рабочие места и не хотят научиться чему-то новому! Не понимаю! Как они будут работать дальше, ведь прогресс не остановим.»
Глеб Петрович направлялся на работу в банк, попутно пытаясь настроить себя позитивно. Уже подходил к концу обозначенный в контракте срок его работы в кильском филиале «Дойче банка», уже явно обозначилось, что будут значительно перекрыты поставленные ориентиры по росту числа вкладчиков филиала и объёма денежных вложений. Уже получено приглашение прибыть во Франкфурт-на-Майне для собеседования и заключения нового контракта, только на более высоком уровне.
«Никак не идёт из головы вчерашний разговор с главным кассиром банка. Человек среднего возраста, проработал в банке двадцать лет. Начинал со счетовода, окончив банковскую школу в Берлине. Постепенно рос в должностях и теперь достиг своего максимума: выше с его образованием ему не подняться. Узнав, что через два дня я уезжаю, вдруг разоткровенничался и признался, что все в банке будут очень рады этому. Устали! Устали от того, что приходится всё изменять. Боятся! Боятся того, что «этот старик», то есть я, придумает ещё чего-нибудь, что внесёт в их жизнь очередную порцию перемен. А то, что стали ежемесячно зарабатывать на двадцать процентов больше денег в связи с ростом показателей работы филиала, связанными именно с этими нововведениями — не соотносят! Не понимаю! Только управляющий Курт Зоммель огорчён моим отъездом. Понимает, что если бы я остался, то все мои предложения стали бы внедряться именно здесь. Значит ему — почёт и уважение. А так придётся опять плестись в хвосте: кильский филиал — далеко не самое лучшее место для старта наверх. Хотя, думаю, с ним всё будет хорошо. Руководством уже замечен, обласкан, отмечен премиями.»
Глеб Петрович тяжело вздохнул и ускорил шаг: дел — полно.
«Сегодня подчищу хвосты, соберу личные вещи, отнесу их на квартиру. Вечером по приглашению Курта встречаемся в ресторане, отмечаем успешное окончание контракта. Лично мне грех жаловаться. В Киле добился значительно большего, чем первоначально рассчитывал: на полгода официально продлён срок моего пребывания в Германии, поправлены мои финансовые дела. Теперь не приходится считать каждый пфенниг. Нарисовались некоторые перспективы. Но главное: убедился, что вследствие попадания в этот мир здоровье моё значительно окрепло. Хотя внешне совершенно не помолодел, но забыл, что такое больное сердце, неприятности с желудком, печенью и кишечником, суставы не «щёлкают», при изменении погоды не ноют и т. п. Получается: обёртка — старая, а внутри — бодрячок-с. Тут постоянно стал ловить себя на том, что заглядываюсь на женщин. Не помню даже, когда они меня ранее интересовали: не иначе, как до инфаркта, то есть пятнадцать лет назад. Правда ответных взглядов не замечал: старик и есть старик, что толку на меня смотреть. Но с этим надо что-то делать. Вот приеду во Франкфурт, там и буду решать эту проблему.»
* * *
Разговор между Глебом Петровичем и Главным управляющим «Дойче банка» господином Отто Везелем проходил несколько напряжённо. Обе стороны понимали, что нужны друг другу, но одна боялась продешевить, вторая — купить кота в мешке за большие деньги.
— Господин Кострофф, вы доказали на примере работы в нашем кильском филиале, что обладаете острым умом, фонтанируете интересные идеи в банковском деле и даже способны лично их претворять в жизнь. Это — очень редкое качество.
Мы навели справки в России о жизни и деятельности человека по имени Гурий Иванович Костров, родившегося в 161 году в деревне Костровка Гдовского уезда Псковской губернии, крестьянина. Наше расследование показало, что этот человек с молодых лет отличался буйным характером, неуёмным потреблением спиртных напитков, леностью к крестьянской работе, а в итоге пролечился пять лет в Псковской психиатрической больнице и, дожив до семидесяти с лишним лет, умер и похоронен на местном кладбище. В то же время Вы имеете документы этого человека, с которыми приехали в Германию. Кто Вы, господин Кострофф?
— Как говорят в русской глубинке: «Вам нужен лучший в мире бессоновский лук из-под Пензы или рассказ о навозе, которым была удобрена земля, на которой он вырос?» Признаю, я воспользовался документами Гурия Кострова чтобы уехать из России. Обстоятельства непреодолимой силы вынудили меня это сделать. Я готов рассказать, что они из себя представляют.