Пара смешков от находящихся во дворе негров, смолящих сигареты, набитые явно не простым табаком, больно уж дымок приторно сладкий. Опий, анаша? А хрен их разберёт, да и не важно это. Пусть гогочут и чирикают птичьими своими голосами на скверном итальянском. Меня эти уничижительные комментарии ничуть не трогают, ибо относятся не ко мне истинному, а к мимолётной маске.
Подъезд, на входе у которого стоит неимоверных габаритов негр, этак полтора центнера нездорового жира в оранжевых штанах и красно-голубой куртке. Пыхтит как паровоз, ему даже просто дышать и то сложновато. Наверняка хочет присесть, вот только страх перед старшими пока сильнее. Пока… ибо эти гаврики с дисциплиной слабо стыкуются.
— Ты куда, белый?
— К Намди, долг отдать и закупиться порошком.
Напряжённая работа мысли… аж целых три секунды. Затем гора преобладающего над мясом жира важно кивает и чирикает высоким даже для негра голосом:
— Он сейчас занят. Жди час, потом сюда!
— А если… — в левой руке появляется банкнота в десять евро. — Ломает… сил нет.
— Э-э… Тогда со мной, вот так. Иди, беленький!
Десятка евриков была жадно выхвачена, спустя пару мгновений канув в глубинах одного из карманов «стража». И толчок в плечо, который страдающего от ломки наркота должен был неслабо так отшвырнуть, пусть и в нужном направлении.
Изобразить, что малость ударился о стену, после чего с оханьем заковылять в сторону лестницы. Судя по смешку жиртреста, меня окончательно перевели в категорию существ никчёмных и безобидных. Более того, даже не подумали обыскать… тем самым продлив себе жизнь аж на пару минут. Пусть сей африканский «вергилий» доведёт до нужной двери, а вдобавок ещё и по доброй воле поможет проникнуть внутрь. На этом его полезность, равно как и жизнь, подойдут к концу. Плакать по поводу безвременной кончины сего пособника торговца «белой смертью» я точно не стану.
Лестница, вот и второй этаж… Пыхтяший позади толстяк сначала поравнялся со мной, а потом и стал на шаг впереди, совершенно ничего не опасаясь. Нажимает на кнопку звонка, который непонятно как ещё работает. Именно так, я не оговорился, ведь у лестницы нет перил, стены и дверь покрыты толстым слоем — а то и несколькими — граффити, воняет ссаньём и блевотиной. Гетто во всей красе, образующееся там, где селятся эти обмылки рода человеческого. Африка ли это их родная, либо вполне себе цивилизованная и благопристойная Европа — нет никакой разницы, арабо-африканцы всё превращают в родной их душе скотный двор. Побывал, повидал, впечатлился.
Надрывается визгливыми трелями звонок, раздаётся ответный визг, но уже исходящий из человеческой глотки.
— Олу, жирная ты сучка, какого ты трезвонишь?! Я тебе сейчас твою голову оторву и в жопу вставлю… Если ты сейчас же не…
— Это, тут беленький с деньгами пришёл, долг и купить. Типа много, типа срочно.
— Вот я ща типа взгляну и если мне много не покажется, тебе покажется плохо. Вот я как…
Дальше я особенно и не слушал, поняв, что простейшая задействованная мной обманка удалась на все сто. Привели к самой двери, дверь открывается, да к тому же открывает её тот самый Мохаммад Ярдуа — двоюродный брат главного объекта. Оставалось решить одно — убивать этого Мохаммада сразу или попробовать прихватить на предмет возможного разговора?
Сложный вопрос? Плевать, это само по себе прояснится в ближайшие секунды. А вот жирдяю Олу выпала карта «смерть». В тот момент, когда дверь начала открываться, я одним мягким, плавным движением извлёк укрытый до сего момента полой куртки «штайр» и, подведя его к основанию черепа толстяка, нажал на спуск. Трещотка могла стрелять одиночными и непрерывной очередью, трёхпатронной отсечки в режимах введено не было. Была ли она нужна? Не уверен, ведь опытный стрелок спокойно мог бить двух- или трёхпатронными очередями, держа палец на спуске минимальное время. Вот и сейчас «штайр» отплюнулся лишь парой пуль, вошедших в место, где соединяются голова и шея. Амбец!
Тело ещё не поняло, что оно мертво и, как обычно бывает, продолжало стоять. Пара секунд, не дольше. но этого срока хватает с избытком. Мне хватает. Выскользнув из-за начавшей медленно оседать туши, я был готов стрелять при малейшей попытке Мохаммада дёрнуться. Но нет, серый от страха нигериец стоял как памятник самому себе, заворожено глядя то ан мёртвого приятеля, то на меня со «штайром» в руках.
— Молчишь — живёшь, — прошептал я. — Кивни, если понял.
Кивает. Три раза, видимо для гарантии. Воистину страх хорошо прочищает мозги даже таким, которые серым веществом практически не пользуются.
— Это — внутрь. И громко скажи. что не нанимался из-за мелочей двери открывать. Ну!
— Ты чё, по такой чуши меня с места срывать! — взвизгнул Ярдуа, мотивируемый дулом автомата. — Ща дам дозу и вали отсюда. Быстро вали!
Чуток выждать и, как только надрывающийся нигериец втащит мертвеца в коридор, пинком ноги захлопываю дверь. Ещё и задвижку, чтобы точно никто не влез с этой стороны.
— Сколько там? Число.
— Э-э… — завис не добровольный информатор, после чего прошелестел. — . Пять и девки. Без меня.
— Правильно, тебя считать не надо. Где?
Ага, хорошо. Двое в «зале» у телевизора, один в соседней комнате девку трахает, еще двое не то дрыхнут, не то витают в наркотических грёзах в других комнатах.
— Намди?
— Там, у телека. Он… курит.
Понятно, что имелся в виду не табак. Крэк там или опий, не суть.
— Веди… поговорим.
И как только чуток успокоившийся негр начал разворачиваться, я как следует огрел его ребром ладони по шее. Если знать как и куда бить, то на полчасика гарантированно в нокаут отправишь. И никакого критического вреда, что пока важно. Убить его я успею
Пять и девки, число которых Мохаммад не уточнил, а я особо и не допытывался. Времени на это не было, могли забеспокоиться, почему это их бро так долго не возвращается. Итак… Сначала любителя потрахаться срезать, потом быстро метнуться в зал, при этом постаравшись одного убить, а Намди Тавафу всего лишь ранить, но чтоб мог хоть некоторое время протянуть. Некоторое — это достаточное для допроса в полевых условиях. И на «десерт» — ликвидировать не то спящих, не то обдолбанных двоих. А девки… по ситуации. Никакого удовольствия их «стирать» нет, но случись нужда, рука не дрогнет. Отвыкла она от этого дела, давно уже.
Хорош телевизор орёт, громко так. Видимо, музыкальный канал, ибо вряд ли что иное может объяснить глубоко неприятные мне звуки рэпа, характеризующегося отсутствием вокальных данных, примитивностью музыки и, в большинстве случаев, текстов. Но сейчас он более чем уместен, создавая высокий уровень «белого шума», мешающего слышать что-либо за пределами комнаты, кроме совсем уж громких звуков.
Двигаюсь тихо, хотя понимаю, что это излишняя предосторожность. Дверь… открыта. Не в смысле без замка, а настежь распахнута. Чисто животные, трахающиеся, но при этом даже не подумавшие озаботиться прикрыть дверь, безразличные к тому, что их могут увидеть все мимо проходящие. Видна голая задница нигерийца, обрабатывающего свою подружку, двигающегося подобно какому-то механизму из эбенового дерева. Идеальная мишень. Вот в эту мишень и была направлена очередь эдак на полмагазина, дабы наверняка. С гарантией. А девка… увы, тут уж, как говорится. сопутствующий ущерб.
Перезарядка, ибо и запасные магазины наличествуют и вообще привык по возможности иметь полный боезапас. Жизнь, она, знаете ли. многому научить в состоянии. Правка, она же контроль… не требуется, обе цели — намеченная и случайная — однозначно мертвы.
Обратно в коридор, а оттуда в зал. Слава богам, там явно ничего не услышали. Глушитель на моём «штайре» работал именно так, как ему и следовало. Приглушённые щелчки — это даже не «выстрел» пробки из откупориваемой бутылки, это несколько тише будет. Плюс полное отсутствие звуков от мной расстрелянных. Когда основная мишень — это голова, то при попадании в неё парочки пуль сложно издавать хоть какие-то звуки.