Лучше, если он убедит её остаться. Добровольно. Это избавит от многих проблем. Такую наивную глупышку будет легко совратить. Опомниться не успеет, как сама начнёт искать его ласк и жаждать его внимания.
Пока Донеган строил планы на недалёкое будущее, Мишель размышляла:
— Дядя с тётей предупреждены о моём приезде. Они будут меня ждать.
— Телеграмма так и не была отправлена.
— Но как же? — огорошенная словами своего тюремщика, каковым его пока не считала, вскинулась Беланже. — Флоранс ещё раньше меня уехала в город, чтобы её отправить.
— И она уверена, что выполнила родительское поручение, — тонких губ Донегана коснулась самодовольная улыбка. Мишель нахмурилась, неудовлетворённая таким ответом, пришлось объяснять: — Земля, на которой построен Блэкстоун, наделила нас некоторыми талантами. Благодаря ей я немного владею даром внушения. Мне повезло перехватить Флоранс в Нью-Фэйтоне возле телеграфного агентства. В которое моя невеста так и не вошла.
Гален уже давно догадывался о чувствах Мишель. И, если бы ему предоставили выбор — на ком из сестёр Беланже жениться — несомненно, осчастливил бы среднюю. Взбалмошную, капризную, но вместе с тем весёлую, жизнерадостную. Притягательную. Всё в ней находило отклик в молодом наследнике.
— Невеста? — Опрометчиво обронённая фраза, и вот девчонка снова превратилась в дикого волчонка. Испуганного, настороженного, готово цапнуть любого, кто посмеет к ней прикоснуться.
Пришлось соскребать остатки терпения и пичкать её очередной ложью:
— Я разорву помолвку. Разорву, только дай мне время. Не хочу делать Флоранс больно. Постараюсь подготовить её к этому известию.
— Хоть готовь, хоть не готовь — ей в любом случае будет больно, — не сдавалась упрямица. Подавшись вперёд, к мрачнеющему на глазах Галену, взволнованно прошептала: — А давай сейчас же поедем в Лафлёр и всё расскажем! Родители поймут. И Флоранс тоже. Не сразу, со временем, но она простит нас.
От досады молодой человек поморщился. На холёном лице, с которого обычно не сходило выражение благодушия, обозначились желваки, сделав острые скулы Донегана ещё более выделяющимися. Гален привык к беспрекословному послушанию. Слуги, рабы — все ему подчинялись. И теперь Мишель стала одной из них — его собственностью.
Собственностью, которая никак не желала облегчать ему жизнь и становиться покорной.
— Боюсь, сразу не получится. Сначала мне нужно переговорить с отцом. — Предвосхищая уже готовый сорваться с губ девушки вопрос, Донеган произнёс: — Он уехал. И до его возвращения я слова твоей сестре не скажу. — Теперь голос молодого мужчины звучал жёстко, слышались в нём властные нотки, которые всегда завораживали слабый пол. Мишель, увы, не заворожилась. Но хотя бы больше не пыталась возражать и перебивать. Выдержав паузу, Гален обронил с наигранно-равнодушным видом: — Только скажи, и я посажу тебя на ближайший поезд и отправлю к родственникам. Если тебе приятнее их общество, что ж, силой удерживать не стану.
Не хотелось бы в итоге нарушать слово джентльмена, коим Гален себя считал. Но, зная Мишель, успев неплохо изучить её характер, молодой человек был уверен, что ничего нарушать не придётся.
Больше всего на свете средняя Беланже не любила, когда её к чему-нибудь принуждали. Как, например, отправиться погостить к нелюбимой родне. Избалованная бунтарка — вот кем она являлась. И поступала всегда с точностью до наоборот. Назло близким, назло знакомым. Назло целому миру, которому своими поступками, казалось, бросала вызов.
Гален же давал ей выбор. Вернее, его иллюзию. Но об этом мисс Наивность пока что даже не догадывалась.
— Хорошо, — со вздохом согласилась Мишель. После чего предупредила с таким видом, будто сама всё решила: — Но только до возвращения мистера Донегана.
— Мои сестра и кузина почти не покидают Блэкстоун и будут рады твоему обществу, — ликуя в мыслях, улыбнулся Гален.
Присутствие других женщин в доме должно было окончательно успокоить девушку.
Мишель неуверенно кивнула. Наверное, лишь обещание разорвать помолвку да нежелание отправляться в унылый Доргрин перевесили чашу весов.
На беду девушки, Гален по-прежнему планировал сыграть свадьбу со старшей Беланже. Они так долго искали способ избавиться от заразы, долгие десятилетия разлагающей их семью. Сиюминутная прихоть — не повод отступать от задуманного. Молодой человек был уверен, что стоит лишь утолить желание, и он перегорит. Как перегорал всегда.
Мишель не станет исключением и уж точно не помешает их планам.
Гален намеревался вернуть девчонку родителям, как только вдоволь ею натешится. Найдёт какого-нибудь сильного колдуна (благо в окрестностях Нью-Фэйтона таких водилось немало), который сотрёт воспоминания Мишель о безумных, полных страсти ночах, что ждали их впереди, и о том, в чьём плену она побывала.
Ну а если что-то пойдёт не так… Его семья хранила немало тайн, и многие из них были похоронены на болотах Анделианы. Похоронены навечно. Одним «секретом» больше, одним меньше — уже без разницы.
— Этот твой похититель, — спешно разматывая шнурок, оплетавший запястье, нервно проронила Мишель, — мерзкий усатый тип! До смерти напугал меня!
— Я поговорю с Бартелом. Он у нас заядлый шутник, мог ляпнуть лишнего, — примирительно сказал Гален и поспешил добавить: — Уверяю, Мими, здесь ты в полной безопасности. Отныне ты наша почётная гостья.
Вернув мешочек с землёй его владельцу, Мишель заметно расслабилась. Присутствие чужой, незнакомой силы действовало на неё угнетающе. Однако девушка постаралась не заострять на этом внимания. В конце концов, она своего добилась. Пусть даже ради достижения желаемого ей пришлось пережить немало неприятных моментов. Главное, теперь она рядом с любимым и очень скоро чуждая ей Сила станет частью её жизни.
Когда Блэкстоун станет ей домом, а она его законной хозяйкой.
— Покажешь поместье?
— Как насчёт экскурсии после ужина? — хитро сощурился Гален и улыбнулся, мысленно поздравляя себя с победой.
Пусть не с самой лёгкой, но зато сокрушительной.
ГЛАВА 7
Донеган ушёл, напоследок сказав, что пришлёт служанок помочь Мишель переодеться к ужину. Когда за наследником Блэкстоуна закрылась дверь, девушка счастливо зажмурилась. Переполнявшие её эмоции искали выход, и Мишель завальсировала по комнате, аккомпанируя себе незатейливым мотивчиком, который часто напевала Серафи.
Гален всё-таки в неё влюбился! Нет, конечно же, он и раньше испытывал к ней большое и светлое чувство. Просто тщательно скрывал свою любовь ото всех. Даже от самого себя. Магия нью-фэйтонской колдуньи лишь открыла ему глаза. И теперь Гален, которому было не занимать ни решительности, ни отваги, поставит своего отца перед фактом: он не женится ни на ком, кроме Мишель.
— Ах, скорей бы только мистер Сагерт вернулся! — охваченная нетерпением, воскликнула девушка.
Накружившись вволю, теперь она не спеша прохаживалась по гостевой комнате, знакомясь с её незатейливой обстановкой, и по привычке накручивала на палец локон. Мишель всегда так делала, когда о чём-то крепко задумывалась или же предавалась своим мечтам. Девушка не сомневалась, инициатором нелепой помолвки был не кто иной, как мистер Донеган. Самому Галену и в голову бы не пришла подобная глупость — делать предложение её сварливой дурнушке-сестре.
Скинув сафьяновые туфельки, перехваченные крест-накрест лентами, Мишель приникла к окну и замерла, чувствуя, как из глубин её мятежной души поднимается благоговейный трепет. Она впервые была в Блэкстоуне. Впервые дышала его воздухом, напоенным приносимыми с болот запахами, такими непривычными и дурманящими: вязкой сыростью, горечью мха с лёгкой, едва уловимой примесью гнили. Это вековое поместье несомненно окутывал флёр некой тайны, — нашёптывало Мишель её богатое воображение.
Всего каких-то пару веков назад самый юг Анделианы представлял собой непроходимые чащи, в которых лугару поклонялись многочисленным божествам. У каждого племени был свой покровитель. Кто-то превозносил Великого Бога, а кто-то восхвалял Высшего Духа Моа. Иные прославляли Эстсанатлеи — богиню перемен, имеющую немало иных имён и немало обличий. А некоторые не гнушались молиться Чёрному Ворону — злому духу и совершать в его честь человеческие жертвоприношения.