- Крис, много можешь не брать, это же не навсегда, - со смехом сообщил он, глядя на гору шмоток на кровати.
- Братик, я не поеду к маме! Не заставляй! - она вдруг и плюхнулась на кровать, складывая на груди руки.
Он присел рядом, положил ей руку на плечо.
- Перестань, ты же понимаешь, что по-другому нельзя.
Голос монотонный, гипнотизирующе-успокаивающий, знала она его трюк. Кристина тоже умела на публику играть.
- Ты специально это делаешь, специально, да? Не хочешь делиться со мной! Я знаю! Я все знаю...
- Ничего ты не знаешь, - тот же монотонный голос, только теперь он ее как ребенка поглаживал. - Это опасно для тебя. Я не хочу рисковать, понимаешь?
- Опасно? - тут же вскинулась она. - А ТВОЯ мама знает, чем ты тут занимаешься?
Рука Игоря дрогнула и на секунду замерла. Потом он с усмешкой сказал:
- Я с семнадцати лет не отчитываюсь, сестричка.
Но тон малость изменился. Есть контакт, подумала Кристина. Теперь надо было что-то отдать, уйти на попятный, чтобы он пошел на уступки. Закон торговли.
Она понурилась.
- Хорошо, я поеду, братик, - сказала и обреченно покачала головой.
- Вот и молодец, ты же сама понимаешь, что так будет лучше.
- Да... Но ты будешь держать меня в курсе? - и уставилась ему в глаза. - Ты же знаешь, я могу быть полезной... Что-то ценное подсказать... А, братик?
Игорь убрал руку и поперхнулся. А потом и вовсе встал и отошел к окну. Повернулся к ней молча, в глазах жидкая ртуть плавает. Интерес.
Кристина уселась удобнее и начала:
- Слушай, Игорек, давай сделаем так. Я поеду домой. Ок, хорошо, да. Но. Мы не говорим никому, что я развожусь, ладно? Все равно развод будет через месяц, пока об этом никто не знает и если мы не будем болтать...
Он скрестил на груди руки и слушал не возражая. А Кристина приободрилась и встала, ей нужны были гарантии.
- Поверчусь дома пару дней, а потом, - тут она уже серьезно и твердо смотрела на брата. - Я хочу жить отдельно и открыть свое дело. И я нафиг не хочу больше замуж. Ты поможешь мне?
Он шумно выдохнул и снялся с места, опуская руки.
- Хорошо, я подумаю. Но сейчас собирайся, времени уже нет, - и вышел.
Она застыла, прижав ко рту кулак, и прищурилась. Ехать домой придется, но кое-что она все-таки выторговала.
глава 7
Это было интересно. Раньше Белый испытывал нечто подобное только в боях. Необычно. Это одновременно и распаляло, и помогало сдерживать атавистическое желание услышать, как захрустят тоненькие позвонки ее шейки в его руках. Как она забьется, хрипя, и запросит пощады. А не будет пощады. Крис-ти-на.
Но это, конечно, выражаясь фигурально. Белый не собирался никого убивать. Зачем? Потешиться, наказать ту суку, что посмела раскрыть на него свою маленькую сучью пасть, Годную только для того, чтобы совать в нее член и трахать. Показать ей ее место.
От этой мысли его снова повело судорогой по плечам, а глаза невольно прикрылись. Пришлось усилием воли вздергивать себя и заставлять вернуться к разговору. Тут важные дела решаются, а у него х*** знает чем мозги засраты.
И все же послевкусие от этих мыслей оставалось. Оседало в паху, на языке, заставляя облизывать сухие губы. Ерзало мурашками по позвоночнику и возвращалось хищным блеском в глаза. Правда, после этого ему дико хотелось бабу, но в голове царил порядок. А грязные мыслишки прятались в глубину подсознания, затаиваясь, как зверь в засаде, ждали своего часа, чтобы вырваться на свободу и...
Разные варианты всплывали в мозгу, разные. Один лучше другого.
Белому уже доложили, что хитрая тварь смоталась. Уехала дневным поездом, а до того шлялась по клубам всю ночь. Но ни с кем не трахалась, как сообщило наблюдение. Это не должно было его волновать - с кем спит или не спит какая-то подстилка. Но, бл***!!!
Наверное, если бы он узнал, что эта тварь с кем-то была... От одной мысли у него неконтролируемо скрючивались пальцы. Хрен бы он посмотрел тогда на всю ту армянскую диаспору, ее бы доставили к нему еще до утра, а уж там, как бы он стал ее ломать - только дело его фантазии.
Даже жаль, что удовольствие приходится откладывать. Но оно и к лучшему, дерьмо вызреет. Чем больше будет о ней знать, тем больнее надавит. Но это все, бл***, здорово возбуждало.
Когда Белый осознал, куда тянет руку, сипло расхохотался.
Игорь Надеин взглянул на него искоса, остальные предпочли сделать вид, что не заметили. Вот это правильно, нех*** на него пялиться, он не баба. А вот смотреть в глаза Надеину и думать, что он будет делать с его драгоценной сестрой и как, уже было отдельное удовольствие,.
- Довольно на сегодня, - проговорил Паша, вставая.
Партнеры по переговорам стали расходиться, а Белый отошел к окну и встал, заложив руки в карманы. Уже действительно было больше восьми, осень, темно как ночью, желтые фанари. Его тянуло избавиться от напряжения.
- Павел Анатольевич, - негромкий голос за спиной.
- Говори.
- Там Бабаев. Просит его принять.
- Рудик, что ли? - так и знал, что этот скунс явится задницу ему лизать. - Спроси, чего он хочет.
Телохранитель вышел и сразу вернулся. Оказалось, Рудик приглашает всех в клуб, в тот, в котором они были позавчера.
- Угощает, говоришь? - дробно рассмеялся Паша, и не повышая голоса и не оборачиваясь, спросил: - Игорь, ты как?
Знал, что Надеин теперь всю неделю будет при нем торчать. Это было даже неплохо, можно время от времени ему вопрос неудобный задать и смотреть потом, как начнут плавиться ртутью его светлые глаза. Но в общем и целом, Надеин ему чем-то даже нравился. Выдержанный, и когда есть дело, не разменивался по мелочам.
- Я только за, - ответил тот.
- Вот и хорошо, - проговорил Паша и пошел на выход, цепляя на ходу пиджак.
***
Толкотню в клубах Белый не любил. Толпа на танцполе, лазеры, орущая музыка, все это раздражало. Белый оглядывал это пасущееся стадо, тут легко было выбрать что-нибудь сносное и стравить напряжение прямо в кабинке. Возможность сама по себе нравилась хищнику, а Рудик с его страхом и бегающими глазками тоже настроение поправлял.
Но сейчас ему интересен был Игорь. Белый откинулся на спинку диванчика и спросил, разглядывая виски в своем бокале:
- А куда твой друган Подгорский запропал? Я б с ним выпил сейчас.
Игорь пожал плечами, соломенный ус дернулся в усмешке:
- Не знаю, он мне не докладывал. В отпуск уехал, кажется.
- Ну-ну, а я думал, он от меня прячется, - хохотнул Паша. - Отпуск - это хорошо! С женой?
Рудик хихикнул было, но осекся под взглядом Надеина и отвел глаза.
- Нет, - не спеша проговорил Игорь. - Без жены.
И добавил, потянувшись за выпивкой:
- Разводятся они, Павел Анатолич, ты же постарался.
Это было неожиданно приятно. Настолько приятно, что Белый расхохотался. А потом, заметив у барной стойки молодую шлюшку с темными волосами, бросил компанию и направился прямо к ней.
Через несколько минут та уже стояла перед ним на коленях в кабинке туалета, а он с остервенением вбивался в ее ярко накрашенный рот. Девчонка такого напора не ожидала, пыталась скулить и вырываться. Но ему было пох*** на на ее лезущие со всех сторон слезы, слюни и сопли. Он только сильнее сжал в кулаке ее волосы, резко толкнулся на всю длину и еле слышно прошипел:
- Вот тааак, ...-...-нааа.
И оттого, что представлял сейчас на месте этой совсем другую бабу, его судорогой прострелило по хребту. Болезненно, сильно и отвратно. А девку под ним стали накрывать рвотные позывы. Не хватало только, чтобы она ему туфли обблевала.
Отодвинул ее от себя, бросил деньги, много. И вышел матерясь.
Хотелось помыться.
Совсем не то! Никакого удовольствия, бл***! Это только добавило злости, но он успокоил кипевшее внутри дерьмо. Глянул своему отражению в глаза и оскалился. Ничего, не мальчишка, недельку можно подождать. А там он доберется до нее, за все отыграется.