«Не такой уж он упырь», — чуть не вырывается у меня, но предлагаю во избежание дальнейших взаимных оскорблений этих двоих:
— Если хочешь, поехали с нами.
Честно говоря, мне самой не хочется никуда ехать вдвоем с этим типом, но чувство тревоги продолжает усиливаться с каждой минутой. То ли Антон меня так запугал, то ли интуиция проснулась так не вовремя. Но теперь я твердо уверена — что-то случилось с моим любимым шефом.
— Интересно, как? — спрашивает Антон, поворачивая голову к стоянке и кивая на машину, где в наличии имеется только два пассажирских места, включая водителя, о чем я в тот момент не подумала. — На крыше? — усмехается, снова глядя на нас по очереди.
— Значит так, умник, — на выдохе произносит подруга, как обычно игнорируя мои слова о контроле и постоянной опеке. Ну, что за человек? Вечно ей надо все держать под контролем. — Даю вам полчаса времени съездить туда и обратно, и, самое главное, убедиться, что с Михалычем все в порядке. Попробуй привезти ее не вовремя или втянуть в какие-то грязные игры, — она пристально смотрит на Антона. — Берегись, Сторожилов! Я тебя живым в землю закатаю. Понятно выражаюсь?
— Вполне, — парень берет меня под руку и тащит к машине, протягивая другую руку вперед и на ходу выключая сигнализацию. Как будто бес в него какой вселился, честное слово!
Приходится плестись следом, так как он крепко держит мою руку выше локтя, не давая никакой возможности вырваться из захвата.
— Гитлер в юбке, — говорит Сторожилов, когда мы рассаживаемся по своим местам.
Включает двигатель, и машина плавно трогается с места. Выезжает со стоянки кафе, и через полминуты наш спорткар вливается в поток автомобилей на проспекте.
Движение не особо оживленное, поэтому Антон давит на газ, уверенно лавируя между впереди идущим транспортом. Люблю быструю езду, но только на трассе за городом, где можно разогнаться, исключая появление пешеходов на дороге. В городе вожу аккуратно, поэтому не люблю, когда начинают лихачить. Но сейчас никак не комментирую, глядя, как стрелка спидометра достигает цифры девяносто.
— На себя посмотри, — отвечаю с опозданием, но парень игнорирует мое ехидное замечание.
— Откуда она только взялась? — продолжает задавать свои дурацкие вопросы, игнорируя мои.
— Откуда и ты, не сомневайся.
— Я имею в виду, как вы вообще с ней сошлись? Такие разные… — делает паузу, мельком взглянув на меня. Останавливается на светофоре и барабанит пальцами по рулю. — У меня после десяти минут общения с твоей подругой мозг взрывается. Еще со школы помню, как Громова вечно тебя опекала и всеми командовала. Точно, Гитлер в юбке!
— Нормальная она, — теперь моя очередь заступиться за Дарину. Пусть хотя бы словесно, но я не люблю, когда о моей лучшей подруге говорят гадости — Гораздо лучше многих знакомых мне людей вместе взятых. У меня, например, после пяти минут, проведенных с тобой, нервная система дает сбой, но я же не жалуюсь, — ехидная улыбка появляется на моем лице.
— Серьезно? — Антон поворачивает голову в мою сторону и внимательно смотрит на меня, отвлекаясь от дороги. — А я думал, что нравлюсь тебе.
— Еще чего, — фыркаю, отворачиваясь к окну. — Самовлюбленный, наглый идиот с манией величия — как такое может понравиться?
— Не думал, что ты обо мне такого мнения, — обижается Антон. — Все еще злишься за прошлое?
— На газ дави, умник, — игнорирую его вопрос, кивая головой на дорогу. — Зеленый свет.
Парень обиженно отворачивается. Давит на газ, и машина срывается с места.
Едем какое-то время в тишине. Антон смотрит на дорогу, а я периодически кошусь в его сторону. Челюсти плотно сжаты, крепко держится за руль и, скорее всего, злится. Вот и пусть, тоже мне, принц выискался. Самовлюбленный! Если бы не переживала за Михалыча, в жизни бы больше не села в его машину. Хотя она мне безумно нравится.
Светло-бежевый салон, который еще до сих пор пахнет заводской кожей, современная приборная панель, коробка-автомат — я бы многое отдала, чтобы посидеть за рулем такой красавицы. Но даже просить об этом Сторожилова не буду, обойдется. Хоть и почему-то твердо уверена, что не откажет — прекрасно знает о моей страсти к спорткарам.
— Кстати, ты хоть знаешь, куда ехать? — парень прерывает молчание первым, даже не глядя в мою сторону.
— А ты нет? — отвечаю вопросом на вопрос, поворачиваясь к нему лицом.
— Откуда? Я у Михалыча ни разу не был, как-то не доводилось, — тяжело вздыхает. — Слышал, что живет в Северном районе, он как-то говорил об этом. Вот тебя специально с собой взял, чтобы правильную дорогу было кому показать.
— За перекрестком направо. Там до тупика и налево. Второй панельный девятиэтажный дом по правую сторону, въезд во двор в конце квартала, — выдаю на одном дыхании и снова отворачиваюсь к окну.
Значит, он меня взял специально, чтобы показывала дорогу? Ну, нахал.
Если честно, то его слова задевают за живое. Хоть я недавно и думала о том, что больше не сяду к нему в машину, но все равно обидно. Сам спрашивал, нравлюсь ли я ему, а тут на тебе — чтобы было кому дорогу показывать. Вот любопытно, а я ему нравлюсь? Или он просто тешит свое мужское самолюбие, строя мне глазки и выводя из себя?
Одиннадцать лет назад я думала, что он в меня влюблен. Как и я в него, кстати, тоже. Как любая шестнадцатилетняя дурочка, верила в сказку о прекрасном принце, начитавшись любовных романов. «Мы полюбим друг друга с первого взгляда и всю жизнь проживем вместе. И умрем в один день». Боже, какой бред мне в голову лезет!
— Нам сюда? — слышу издалека и поворачиваю голову в сторону парня, прогоняя прочь непрошенные воспоминания. Что-то слишком часто я стала думать о нем, много чести.
— Что, прости? — смотрю на парня удивленно.
— Приехали, говорю, — ворчит Антон, выключая двигатель. — Свернул везде, где ты сказала. Этот адрес?
Смотрю в окно и понимаю, что двор — Михалыча. Значит, Антон правильно запомнил дорогу, хоть и тараторила в надежде, что начнет переспрашивать, а я начну умничать о его невнимательности.
По причине довольно позднего времени, а еще и конца сентября, во дворе народ отсутствует. В окно наблюдаю компанию ребят вдалеке, куда не доходит освещение от горящих по всему периметру фонарей, и видны только мужские силуэты.
Наш автомобиль припаркован прямо напротив первого подъезда, откуда падает свет на лобовое стекло.
— Нам куда? — спрашивает парень, снова прерывая затянувшееся молчание.
— Третий подъезд, — киваю головой в нужном направлении. — Мог и поближе остановиться, — зло отвечаю я, пытаясь, скорее, задеть его за живое, чем просто поумничать.
— Разве что на крышу дома взлететь, — бурчит в ответ, открывая дверь. — Где было место, там и припарковался. Идем, — и он выходит из машины. Мне остается только последовать за ним.
— Ну и манеры у тебя, — говорю, когда догоняю его уже возле подъезда. По-старинке или из-за жадности людей, но домофон отсутствует. — Тебя мама с папой не учили вежливости?
— Ты о чем? — спрашивает парень, первым войдя в подъезд и даже не придержав для меня дверь.
— О том, что девушкам надо помогать выйти из машины, подать ручку, а также придержать дверь, пропуская их вперед, — тоном учительницы младших классов читаю небольшую лекцию по этикету.
— Так это когда девушки не умничают, а ведут себя тихо, что тебе не свойственно.
— Нахал.
— Этаж какой? — пропускает мою последнюю реплику и резко останавливается на первом этаже. Не успеваю притормозить и ударяюсь лбом в его спину.
— Четвертый, — тру ушибленное место, а Антон усмехается.
По лестнице поднимаемся молча, думая каждый о своем. Не знаю, почему Антон не вызвал лифт, но временная передышка мне не помешает. И в замкнутом пространстве один на один пока не хочется с ним находиться.
Чем выше я поднимаюсь к квартире Михалыча, тем сильнее увеличивается не только чувство тревоги, но и какой-то необъяснимой опасности. Прямо чувствую ее, начиная заранее нервничать. Возле нужной двери останавливаемся, глядя на старую дерматиновую обивку, которую не мешало бы поменять. Очень странно, вроде не бедный человек мой шеф, а элементарно не хочет улучшить условия своего проживания. Но, как говорится, у каждого свои бзики.