— А ну сидеть! — угрожающе прошипел он. — А не то схлопочешь пулю в живот.
Полковник процедил под нос ругательство, но новых попыток выскочить из машины более не предпринимал.
— Значит, так, — подал реплику Кондор, решив прояснить ситуацию. — Мы либо выкарабкаемся все, либо — никто!
* * *
Султыбеков, врубившись, что взрыва не последует, во всяком случае пока, поднялся с корточек, отряхнул перчаткой левую коленку, затем жестом подозвал к себе одного из вайнахов.
Отойдя от "уазика" на несколько шагов — вероятно, чтобы обезопасить себя на случай взрыва, — они устроили нечто вроде короткого совещания. Остальные же нохчи продолжали удерживать армейский "УАЗ" под прицелами своих "калашей".
"Пару тройку минут мы выиграли, — промелькнуло в голове у Бушмина, продолжающего сжимать в своей ладони "лимонку" с выдернутой чекой. — Но что дальше? И куда, спрашивается, подевались остальные двое бойцов? Они ж не слепые, должны были заметить, что какие то люди отсекли напрочь хвост колонны…"
Словно в подтверждение этой его мысли в динамике "Кенвуда" раздалась короткая серия щелчков. Точно такие же звуки донеслись из портативной рации Подомацкого.
— Командир, мы сейчас шагах в тридцати от вас, по носу, слева от "бэхи", ныкаемся за оградой, — отчетливо прозвучало в ушном динамике, который Бушмин, отключив основной динамик, быстро вставил себе в ухо (поскольку рация находилась очень близко, говорящего было хорошо слышно даже сквозь густую пелену помех). — Выбирайтесь из тачки, мы прикроем! Ну что?! Прикажете мочить?!
— Отставить! — поднеся к губам "Кенвуд", скомандовал Бушмин. — Мы остаемся в машине. Не высовывайтесь пока! Ну а в целом… Действуйте, короче, по ситуации.
Прошли еще две или три томительные минуты.
Султыбеков, совещавшийся о чем то с одним из своих людей, поднес к губам портативную рацию. Бушмин, внимательно наблюдавший за ним через стекло "уазика", предположил, что тот, скорее всего, лишь имитирует переговоры с некими вышестоящими инстанциями, поскольку эфир на УКВ все еще был плотно забит помехами. Спустя короткое время старший вайнах сунул переговорник в карман бушлата и вновь подошел к "УАЗу".
Дождавшись, когда боковое стекло скользнет вниз, чечен сказал:
— Извините, уважаемые, ошибочка вышла… Вы ведь входите в делегацию "Ространснефти", не так ли?
— Ну а я, брат, о чем тебе говорил, — подал реплику Леший.
— Ваша колонна уже прибыла на место, — сказал Султыбеков. — Мне приказано сопроводить вас до правительственного квартала. Вам придется переместиться в нашу БМП. — Повернувшись, он указал рукой на застывшую поблизости "бэху". — Это будет более безопасно для ваших жизней, чем перемещаться по району, где сейчас рыскает бандгруппа, на обычном "уазике"…
"Ваша хитрость шита белыми нитками, — подумал про себя Бушмин. — Если все сделать по вашему, то меня и Лешего вы наверняка шлепнете здесь же, возле машин. Может быть, приговорите и Алексеича — на хрена он вам сдался? А вот операциониста, вы и вправду вывезете отсюда, вместе с "софтом", находящимся в кейсе, и знанием всех процедурных тонкостей доступа к счетам, на которых размещена некая кругленькая сумма. То есть вас наверняка интересует не только кейс, но и те знания, что содержатся в голове у парня…"
Султыбеков, уже заметно начинающий нервничать, непроизвольно положил свою правую руку поверх приспущенного бокового стекла. На короткое время из под манжеты бушлата показались его наручные часы. Андрей, всегда внимательный к деталям, успел их "щелкнуть" — это были часы марки "Ролекс", и явно не серийные, а "эксклюзив". Ну и откуда, спрашивается, у чеченского мента, за которого здесь выдает себя этот тип, часики стоимостью от десяти тысяч евро и выше?..
Несколько секунд они буравили друг друга взглядами. Глаза в глаза, сквозь прорези спецназовских масок. У Буш мина вдруг возникло такое ощущение, что он прежде где то уже пересекался с этим вайнахом, назвавшимся Султыбековым. Не только с ним, но и с этим фактурного вида верзилой, что постоянно держит его на прицеле своего "ручника"… Но где же он мог их прежде видеть?
— Так ведь недолго и до беды, — чуть пригнув голову и глядя через дверной проем на старшего из спецназовцев, сказал чечен. — Вставь ка обратно чеку! А потом мы вас "продернем" прямо до места!
— Уберите ваши машины с проезда! А там будет видно…
— Нет, так не будет! Я должен выполнить то, что мне приказано!
— У вас свой приказ, а у нас — свой!
Сказав это, Бушмин еще раз продемонстрировал приставучему вайнаху шестисотграммовое "яичко", которое сейчас единственное, кажется, не позволяло окружившим их чеченам силой добиться своего.
Султыбеков, выругавшись на своем гортанном языке, круто развернулся и сместился в сторону — теперь, в "случ чего", он мог укрыться за стоящей неподалеку "Нивой". У Буш мина заныло под ложечкой: кажется, чечены все ж решились на штурм.
"Но чего они этим добьются? — промелькнуло у него в голове уже в следующее мгновение. — Допустим, порешит меня из своей "ляльки" верзила. А он, определенно, для того там и был поставлен… Тут же через лобовое стекло приговорят Лешего… И что дальше? А дальше произойдет примерно следующее: из моей ладони выскользнет "лимонка", через три или четыре секунды грохнет. После чего содержимое кейса смешается с мозгами операциониста, из за которого, кажется, и разгорелся весь этот сыр бор…"
* * *
Это противостояние, как показалось Бушмину, продолжалось вечность (а на деле минуты три или четыре).
Наконец чечены, то ли не выдержав напряжения, то ли получив новый приказ, мигом расселись по своим машинам и расползлись по окрестностям, так что уже вскоре от них не осталось и следа.
— Сам вставишь чеку, командир? — спросил Леший. — Или помочь?
— Сам справлюсь… А это кто такие?
Из за забора вымахнули двое его сотрудников (распознав ловушку, они дали небольшого крюка, бросили машину и, пройдя через чье то заброшенное домовладение, успели скрытно занять позицию неподалеку от заблокированного неизвестными армейского "уазика").
Но не их имел в виду Бушмин, не этих двух. Его заинтересовала небольшая колонна из четырех машин, которая двигалась в их сторону в сопровождении БТРа.
Из передней машины, остановившейся возле "УАЗа", наружу выбрались двое мужиков в форме федералов. Старшему из них было что то около тридцати пяти. Экипирован в дымчатый серо голубой бушлат, на погонах две звездочки, подполковник. Этого рослого, видного мужика Бушмину уже доводилось как то видеть пару тройку раз, мельком. Но фамилия его в памяти как то не отложилась, помнилось только, что он из эфэсбэшной конторы.
— Подполковник Лещенко, — представился старший из подошедших к ним федералов. — А вы майор Михайлов? — Теперь он уже посмотрел на Андрея, безошибочно вычислив в нем старшего. — Что тут у вас произошло?
Не успел Бушмин переброситься с вновь прибывшими парой тройкой фраз, как — наконец то — на эту тихую улочку, где им едва не устроили западню, из ближайшего переулка выползли поочередно две бронемашины "вэвэшников", едва не потерявшие их в этой кутерьме, а также уже знакомый джип с сотрудниками местной президентской службы безопасности.
— Благодарю за ваше предложение о помощи, подполковник, — сухо произнес Бушмин, адресуя это офицеру в дымчатом серо голубом бушлате. — Но не трудитесь, за нами, как видите, уже прислали сопровождение…
* * *
Произошедшее с ними досадное ЧП в целом не повлияло на решение их основной задачи: Захаржевский запустил "систему", на что у него ушло около полутора часов, опробовал ее в деле, после чего перепоручил компьютеризованный спутниковый терминал и "софт" заботам двух местных сотрудников, которых незадолго до этого специально обучали ремеслу банковского операциониста в Москве, в одном из столичных банков.