— Я не знала, — тихо произносит.
— Конечно, не знала. Тебе ж куда важнее рейтинги, чем правда.
Она тяжело дышит и молчит, опустив глаза вниз. Правда, через несколько секунд снова смотрит на меня в упор. Вот это выдержка и умение взять себя в руки. Мне бы так научиться. Хотя, мой психолог меня бы похвалил за сегодняшнюю сдержанность. Так и хочется этой красотке дать по шее, в прямом и переносном смысле.
— Благородный, значит, — даже ехидно не улыбнулась.
— А как бы, интересно, ты поступила на моем месте, если бы на твоих глазах пьяный дегенерат начал приставать к девушке? — начинаю закипать.
— Если ты читал внимательно мою статью, то я там подробно все изложила, — отвечает спокойно, но вижу, что сдерживается из последних сил. — А если тебе что-то непонятно, то ничем не могу тебе помочь.
— Послушай, ты, — выхожу из себя, сжимая под столом руки в кулаки. — Я поступил так, как на моем месте поступил бы любой нормальный мужик. И если еще раз такое повторится на моих глазах, то сделаю это снова. И мне плевать, что ты об этом думаешь и напишешь.
— Интервью не получится, — она встает, перекидывая ручку сумки через плечо.
— Сядь, — тон мой больше не предвещает ничего хорошего. — Я еще не закончил.
— Извините, Ваше величество, я немного забылась, — приседает в реверансе. — Послушай, умник, — вот теперь я вижу настоящую злость, хоть до сих пор пыталась сдержаться. — Я ненавижу таких, как ты. И буду дальше писать, чтобы ты по этому поводу не думал.
— Повторяю для глухонемых — мне плевать, что ты пишешь обо мне лично. Но в этот раз ты перегнула палку, выставив на посмешище моих друзей и гостей. Кто дал тебе такое право?
— А я не собираюсь перед тобой отчитываться, — выдает в ответ. — Это, по-моему, ты возомнил себя, чуть ли не Богом, раз тебе всё сходит с рук.
Нервничает, глаза горят, но, черт возьми, она мне нравится. В таком виде даже больше, чем когда сидела, как немая статуя, не проявляя никаких эмоций.
— Я подам на тебя в суд за клевету, — говорю чуть ли не по слогам, а она замирает на месте.
— Дорогу показать?
— Я вываляю твое имя в грязи, — продолжаю давить на нее. — Даже, если и проиграю. Но я выиграю, уж поверь. Вся сеть будет полоскать тебя и твою личную жизнь в грязи, уж я постараюсь. Мне не привыкать, а вот тебе, — делаю акцент на последнем слове, глядя прямо в глаза, — не поздоровится. Это я тебе обещаю.
— Ублюдок, — шепчет, но я слышу и усмехаюсь.
— Согласен, — киваю в ответ. — Но у меня к тебе деловое предложение.
Девчонка побледнела, но продолжает упорно молчать. Даже не интересуется, что же я ей хочу предложить. Просто молчит и ждет. А в глазах пропадают искры. Вижу, что перегнул в этот раз сам, но остановиться не могу. Вдох-выдох, и я почти взял себя в руки. По крайней мере, пытаюсь придать своему тону спокойствия.
— Давай свое предложение, — наконец-то, первой прерывает затянувшуюся паузу.
— Я дам тебе интервью, причем, отвечу на любые, даже самые пикантные вопросы, и ты сможешь написать все мои слова точь-в-точь, если, — замолкаю, глядя на нее.
— Если, — она поднимает одну бровь.
— Проживешь со мной под одной крышей две недели, — выпаливаю на одном дыхании.
— Что-о?
Улыбаюсь, потому что именно такой реакции я от нее и ожидал. Все, Милашка, попалась. Будем тебя перевоспитывать. Уверен, ради интервью и славы ты согласишься.
Глава 5
Катя
— Что-о?
Он идиот? Или ударился сильно головой в детстве, а сейчас добавил? Как ему такое вообще могло прийти в голову. Мы с ним под одной крышей две недели — да мы поубиваем друг друга в первый же день. Какое, нахрен, совместное проживание. Он точно сдурел, раз его многострадальную голову могла посетить такая бредовая идея.
Закипаю с полоборота и уже, видимо, остановиться не смогу. Какой нахал, мне такое предложить. Поверить в это не могу. В моей голове такая глупость даже помещаться не хочет. А этот, даже не знаю, как его теперь назвать, сидит и скалится. Очень смешно, блин. Прямо обхохочешься и в штаны наложишь от радости.
— Двадцать четыре часа в день, четырнадцать дней, и я дам тебе эксклюзивное интервью. Только тебе, и больше никому, — продолжает ухмыляться, сидя за столом.
— Ага, разбежалась, — больше не могу терпеть, сейчас ураган, который бушует внутри, вырвется наружу. — Можешь засунуть себе в задницу и свое интервью, и свое предложение.
— Да подожди ты, не кипятись, — парень встает, обходит стол и направляется ко мне.
— Не приближайся, — вытягиваю руку вперед.
— Боишься? — поднимает обе брови. Достал уже глазки строить, не введусь я на твои ухмылки, улыбки и помигивания бровями. Для своих баб прибереги свой арсенал соблазнения, урод недоделанный.
— Еще чего, — ухмыляюсь в ответ.
А он стоит, пряча руки в карманах, и продолжает скалиться, глядя мне в глаза. Хорошо хоть на грудь перестал пялиться, а то бесит меня нереально.
— Тогда что тебя смущает в моем предложении?
— Всё, — ору, больше не сдерживаясь. — Меня смущает всё. Я не собираюсь жить с тобой ни под одной крышей, ни даже на одной улице. Чао, красавчик, — разворачиваюсь, но не успеваю сделать и шага, как рука попадает в цепкие пальцы Артема.
— Подожди, — говорит спокойно и тянет меня за руку. Приходится повернуться к нему лицом.
Его близость немного смущает, но думать рационально и разбираться в своих чувствах сейчас просто не могу. Злость до сих пор кипит во мне, рвясь наружу.
— Говори, — стараюсь успокоиться, правда, у меня это плохо получается. Голос немного подрагивает, но в целом держу себя в руках — По крайней мере объясни, зачем тебе это надо.
— Давай мы вернемся на свои места, — парень убирает руку назад в карман, продолжая смотреть мне в глаза. — И спокойно все обсудим.
Его тон спокойно-уравновешенный, и я сдаюсь. Иду к креслу, по дороге кидая сумку на диван, сажусь, принимая свою любимую позу, и наблюдаю, как Артем подходит к столу и опирается на него, складывая руки на груди.
— Слушаю внимательно, — он молчит, видимо, пытаясь успокоиться и собраться с бредовыми идеями, которые сейчас озвучит.
— Я хочу, чтобы увидела мою жизнь изнутри, находясь все время рядом, — начинает, глядя куда-то поверх меня. — Сама сложила представление обо мне и моей жизни. После этого отвечу на все твои вопросы, какие еще останутся, и даже не буду смотреть заранее, что ты напишешь, — переводит взгляд на меня. — Уверен, у тебя все получится отлично.
— Зачем тебе это надо? — повторяю вопрос, так как ответ меня не удовлетворяет целиком и полностью. Его задумчивый взгляд и уравновешенный тон успокаивают, но я не расслабляюсь. Чувствую, будет какая-то подлянка. Даже поспорить могу, что Вишневский что-то задумал, и своей речью просто заговаривает мне зубы.
— Во-первых, ты избавишь меня от постоянных домогательств женского пола, — усмехается.
— Сильно достают?
— Умеренно, но однообразие уже напрягает.
— А во-вторых? — ну, давай же, красавчик, озвучь свою пакость.
— А во-вторых, — он отлепляется от столешницы и демонстративно идет к своему креслу, делая паузу в нашем диалоге. — Хочу, чтобы ты побывала в моей шкуре, — садится и поднимает на меня взгляд.
— В смысле? — не совсем понимаю ход его мыслей, но, уверена, сейчас он выдаст истинную причину своего коварного плана.
— Представим тебя моим личным помощником, — опять усмехается. — Девушка из периферии, жить негде, и я, как благородный рыцарь, предоставил тебе жилье, — по-моему, он очень доволен собой и своими бредовыми идеями. — Покажемся вместе в обществе, и все решат, что у нас с тобой роман.
— То есть, что мы спим вместе, — закипаю снова, скидывая ногу с ноги, подаваясь корпусом вперед.
— Да, — выдает этот негодяй, и улыбка расползается на весь его фейс.
— Но ведь это неправда, — шиплю, готовая кинуться на него с кулаками зарядить нахалу в глаз или в ухо, лишь бы выплеснуть всю скопившуюся внутри негативную энергию.