Весь день просто горел на работе, разгребая накопившееся. К вечеру чувствовал себя так, будто по мне каток прошел. Закралась мысль: не вызвать ли мне хастлера, расслабиться. И тут же эта идея показалась неправильной, исчезнув сразу, как только перед глазами предстал образ омеги, с которым я провел трое суток на лайнере. Я скривился.
— Да что ж это такое? Он даже имени своего не сказал. Так какого… я о нем думаю? — раздраженно буркнул я, снова вскакивая и начиная ходить по кабинету. В последнее время мое хладнокровие меня покинуло, пригласив эмоциональность. Не к добру это.
Поздно вечером смог добраться до дома. Приняв душ, с наслаждением растянулся на кровати. И тут в голове прострелило: ребенок. Ему нужен был ребенок! Но зачем? Почему я? Вскочив, замотал головой. Сначала меня посетила мысль, с чего я это вообще взял, но тут же, прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что моя уверенность крепнет от того, что я слабо ощущаю отголосок собственного малыша. Но это ощущение было еще слишком слабым, практически незаметным.
— Значит, моя интуиция не подвела и на этот раз. А я-то уже решил, что хоть один бескорыстный попался! — теребя волосы руками, я готов был застонать. — И что потом? Шантаж? Требования свадьбы? Как я мог так лопухнуться? Ведь знал же, что неспроста это все.
Осталось только ждать, что будет дальше. Как скоро объявится омега со своими требованиями? Только самым поганым в этой ситуации было то, что я вдруг сам не мог и помыслить о других. Все время перед глазами вставал холодный неприступный взгляд моего случайного любовника с лайнера.
— Ну все. Дожил. Целибат получен! — мне оставалось только возмущаться. Но изменить что-то я оказался не в силах.
Чтобы побыстрее выкинуть мысли об омеге — возможном отце моего ребенка, окунулся с головой в работу. К тому же события стали развиваться стремительно.
Уже на третий день после моего прибытия, секретарь сообщил, что гость из столицы покинул наш город. На самолет его проводили, за посадкой проследили. Ручкой при взлете помахали. Дитр, оставшись без поддержки, сник, перестав появляться на публике. Его рейтинг, и без того низкий, начал еще стремительнее падать вниз.
Я с интересом наблюдал за кандидатами в депутаты. Один из них привлек мое внимание. У него оказался небольшой отрыв в голосах. Уверенный в себе альфа. Открытый. Взгляд всегда глаза в глаза. Это мне нравилось в собеседниках. Скрывать, значит, нечего. Интересно, каков он в умственном плане? Всех кандидатов я решил проверить лично, пообщавшись с ними. Ставку, конечно, я делал на лидера. Но предполагать одно, действительность же может быть другой. Осталось все проверить.
К моему удивлению все оказались умными и целеустремленными. Их программа мне нравилась. Цели поражали. Говорили они много и эмоционально размахивали руками, доказывая свои идеи и идеалы. Мне оставалось только кивать с умным видом и со всем соглашаться, поражаясь временами наивности некоторых.
А вот в разговоре с лидирующим кандидатом, Грегом, я с удовольствием заметил, что он разделяет ожидание, идеи и реальность их воплощения. В некоторые моменты взгляд альфы становился усталым и напряженным, будто он решал для себя непосильные задачи. Беседа с ним доставила удовольствие. Уже прощаясь, я снова уловил грусть в глазах собеседника. И напоследок он произнес без единой эмоции. Ровно, констатируя факт:
— Я прекрасно понимаю, что вы здесь царь и бог. Без вашего веского слова ничего не происходит. Я надеюсь, что мы найдем общий язык.
Не дожидаясь моего ответа, кивнул на прощание и вышел. Мне пришлось задуматься, к чему относились его слова. Ведь такая милая и душевная беседа у нас вышла. И тут в конце он меня удивил.
Как я и думал, победил на выборах Грэг. Банкет. Поздравления. Более тесные знакомства за рюмкой чая. Казалось, мы нашли общий язык. Да и цели наши пока совпадали. Мы составляли проекты, разрабатывали детали, посещали благотворительные мероприятия. За полтора месяца если не сдружились, то неплохо ладили. Есть такая редкая категория людей, с которыми чувствуешь себя свободно. Разговоры приносят удовольствие. С таким собеседником отдыхаешь морально. Не надо напрягаться, подбирая слова и контролируя мысли. В таких разговорах чувствуешь себя вольготно. Именно таким располагающим к себе собеседником-собутыльником и просто душой компании оказался Грэг.
Как только выборы прошли, на меня свалилась новая напасть. На одном из крупнейших заводов не только нашего города, но и страны, произошла авария. Начали разбираться, что там и как. Каждый день был наполнен постоянными криками, руганью, спорами. Виновного нашли только через две недели. Им оказался снятый с поста финансового директора бета, который обозлился на весь мир, решив таким образом отомстить. Начались судебные тяжбы. Бета выдвинул встречный иск, пытаясь обвинить генерального в доведении до ручки бету, из-за чего он и пошел на такой шаг. Споры, разногласия - моя нервная система дала сбой. И ведь длилась эта канитель не один месяц, а мне надлежало вместе с судьей решать все вопросы, задабривать приехавшую из столицы комиссию для расследования этого дела.
Время неумолимо ускоряло свой бег. А мне приходилось мучиться. Ведь за столько времени я так и не смог утолить физический голод ни с одним омегой. Иногда казалось, что от недотраха скоро сперма через уши капать начнет. Но стоило только подумать о съеме хоста, как раз за разом перед глазами вставал омега с лайнера со своим осуждающим взглядом. И у меня ни на кого другого просто не вставал.
Такая ситуация угнетала. Я стал злым и раздражительным. На всех рявкал. Срывался на ни в чем не повинных сотрудниках. От меня начали шарахаться все. Я сейчас напоминал привидение с темными кругами, мешками, осунувшимся лицом.
— Зараза! — возмущался я по вечерам, стоя в душе и усиленно работая кулаком, вспоминая при этом омегу. Только он занимал все мысли. - Гад! Что ж ты меня никак не отпустишь?
Я не понимал, что со мной происходит. Мучился. Сходил с ума. Пытался разобраться в ситуации. Я будто стал одержим тем омегой. Дошло до маразма: во многих встречных я видел только одного. Чтобы как-то отвлечься, придумывал себе занятия, требующие усидчивости и напряженности мозга. Уходил в работу с головой. Только это не помогало.
Мне хотелось увидеть его, прикоснуться, обнять, прижать к себе и никуда не отпускать. Думать о том, что он сейчас с кем-то, совершенно не хотелось. Эти мысли причиняли неимоверную боль. Сердце обливалось кровью. А в одну из ночей я увидел его так ясно и четко, что поразился. Я и наяву его так не видел. И в моем видении он был с животом.
— Я был прав! И он действительно беременный! — среди ночи подскочил я на кровати. — И это мой ребенок. Я знаю. Чувствую!
До утра глаз уже не сомкнул. Да, я знал, что он в положении, но за всей этой катавасией с заводом и подумать некогда было. Сегодняшний сон будто намекал на то, что нам пора встретиться. Несколько раз принимал ледяной душ. Пытался унять сердцебиение. Так вот с чем связана одержимость. Он — тот самый — единственный. И носит моего ребенка.
Примчавшись на работу, как на пожар, напугав при этом своих сотрудников, сразу вызвал к себе Стэнла. Стоило ему войти, я понял, что мне и сказать нечего. Найди того, не знаю, кого? Ведь именно так бы звучало мое поручение. Я ничего не знал об омеге, с которым находился бок о бок четырнадцать дней. С которым провел трое суток в его каюте. В тот момент, когда я узнавал о нем информацию, еще будучи на лайнере, я и не додумался запомнить имя. Меня интересовало только то, с кем он путешествует и все. Я тогда не собирался иметь с ним никаких дел.