Через долгие-долгие полминуты девушка кивнула. В ее глазах снова начал появляться разум. Слава богу! С истерикой мы разобрались.
— Я мимо проходил, — успокаивающе продолжил я. — Решил помочь. А теперь надо быстро отсюда уходить, пока не пришли другие немцы. Понимаешь?
Она снова кивнула.
— Вот и умница! А теперь идем в дом, и ты очень быстро собираешь еду, что-нибудь из его одежды, — я кивнул в сторону лежащего посреди двора хозяина дома. — Обувь, ценные вещи, и мы уходим.
Я отпустил девушку, и она, все еще опасливо оглядываясь то на меня, то на трупы, нетвердой походкой пошла в дом. Внутри дом был… как обычный сельский дом. Только всего одна комната. Я осмотрелся: простой стол без скатерти возле стены, рядом валяется перевернутый стул, лавка вдоль стены возле стола, еще одна – возле другой стены, большой сундук, печь с лежанкой, которую загораживала сейчас сорванная занавеска…
— Быстрее! — Девушку надо поторопить, время уходит с каждой секундой. — Еда где?
Будто на автомате девушка вытащила из печи какой-то казанок. Не, это нам не надо – тяжелый слишком.
— Хлеб есть?
Девушка оставила казанок в покое и, привстав на цыпочки, достала с лежанки большой каравай хлеба. Уже лучше! Я выскочил в сени, где ранее заметил на вбитых в стену гвоздях какие-то тряпки – судя по всему, вешалка для одежды. Среди одежды оказался старый, потертый и не раз залатанный сидор. Схватив находку, я забежал обратно в комнату. Девушка как раз поднимала и аккуратно ставила к столу перевернутый стул. Ей больше заняться нечем? Или это она на автомате, чтобы не думать о произошедшем? Я запихнул в сидор хлеб, осмотрелся и подошел к сундуку.
Если я не ошибаюсь, это местный аналог одежного шкафа.
Я не ошибся. Сундук действительно был набит разными тряпками. Не выбирая, я вытащил оттуда первые попавшиеся штаны и старую, латаную рубаху. Все это тоже засунул в сидор. Немного подумав, добавил туда же еще пиджак и какое-то платье. Вроде все.
— Пошли. Надо уходить.
На этот раз девушка не попыталась укусить, когда я взял ее за руку. Явный прогресс! В сенях снова пришлось остановиться и подождать, пока девушка обует сапоги. Только после этого мы вышли во двор. За те пару минут, которые мы провели в доме, вокруг ничего не изменилось. Все так же лежали во дворе три трупа и стоял у ворот мотоцикл. Немножко поразмыслив, я решил на этот раз все же взять карабин. Ну и, сказался все же опыт фаллоута и других РПГ, проверить карманы немцев. Судя по погонам, моими первыми (надеюсь, не последними) жертвами в этой войне стали пехотные (белая окантовка погон) рядовой и ефрейтор (лычка на погонах и нашивка). Зольдбухи мои догадки подтвердили и отправились на землю как бесполезный мусор. Коллекционирование «ушей» противника в его тылу может плохо кончиться. Из трофеев мне достались Р.08 (он же – «парабеллум», извлеченный мной из кобуры бесштанного немца) с запасным магазином, четыре «колотушки» (они же – немецкие гранаты М-24), две зажигалки, сигареты с «курицей» (немецкий орел) на пачке, ложко-вилка, два штык-ножа (не знаю, зачем мне два, но всегда мечтал такой найти в хорошем состоянии, так что рука не поднялась один оставить) и две фляги. Немного подумав, я решил, что все же ступил тогда на дороге, когда не взял карабин. Присоединил к трофеям еще и стоявший у стены маузер и семь обойм по пять патронов к нему.
Когда карманы неудавшихся мародеров были обшарены и все нужное перекочевало ко мне, мое внимание привлек мотоцикл. А именно – закрепленный на турели МГ-34. Секунду подумав, я решил, что терять время на возню с турелью и потом тащить на себе эту «дуру» все же не стоит. Да и боезапас этот пулемет сожрет за минуту огня. Поэтому ограничился тем, что просто снял с пулемета «кекс» с лентой (плюс еще пятьдесят патронов к карабину). Во время всех этих манипуляций девушка тихонько, кажется даже не дыша, стояла рядом.
— Все. Теперь быстро к лесу.
Я снова взял ее за руку, и мы бегом припустили отставшего сегодня сценой для трагедии хутора.
Но через несколько шагов я снова остановился. Мне пришло в голову, что не стоит оставлять противнику исправный транспорт – подберут ведь мотоцикл рано или поздно, и снова железный конь станет служить рейху, будь он неладен!
— Подожди секундочку. — Я отпустил девушку и снял с плеча карабин.
Заодно испытаем. Передернул затвор, снова хозяйственно подобрал выпавший патрон, прицелился в бензобак… Паххх! Ухо сразу же заложило, а отдача чуть не развернула меня на месте. Наверное, на плече будет нехилый такой синяк. Надо бы потренироваться с винтовкой… Впрочем, я все же попал в бензобак, о чем свидетельствовала появившаяся в нем аккуратная дырка. Никакого взрыва, кстати, не было. Это в кино, только если попасть в бензобак – машина тут же взлетает на воздух. Горит ведь не бензин, а его пары. И то – при смеси в определенной концентрации с воздухом. Ну и искра для того, чтобы поджечь эти пары, нужна. Клац-клац. Передернул затвор, снова прицелился, на этот раз покрепче прижав приклад к плечу. Паххх! Клац-клац. Паххх! Клац-клац. Паххх! Клац-клац. Клац. Ну да. Пять выстрелов – пустой магазин. И четыре дырки в бензобаке – один раз промазал. Теперь еще на всякий случай порежем колеса – и ходу отсюда!
* * *
До леса мы добежали без приключений. Небольшая заминка все же произошла возле зарослей, опоясывающих подлесок. Девушке в разорванном платьице продираться через крапиву и густое переплетение веток совсем не доставляло удовольствия. Но, учитывая уже произошедшее с ней и то, что могло бы произойти, если бы мы не поспешили убраться отсюда подальше, она мужественно преодолела это препятствие. Оказавшись в лесу, я решил, что расслабляться все же не следует. Все так же, бегом, мы продолжили наше отступление по лесу. Остановились только дойдя до дороги, вдоль которой я шел раньше. Спрятавшись за кустом, я примерно минуту вслушивался в звуки леса, пока не убедился, что можно сравнительно безопасно пересечь дорогу.
Быстро преодолев открытое пространство, мы снова углубились в лес. Девушка начала уставать. Я, честно говоря, тоже. Но остановиться и передохнуть посчитал слишком опасным. Прошло около трех минут с того времени, как мы пересекли дорогу. Сознание вдруг уловило какое-то изменение в окружающей обстановке. Я остановился и дернул девушку за руку, заставив остановиться и ее. В ставшие уже привычными звуки леса вплелась новая нота – далекий гул моторов. Быстро бросившись за ближайший куст и прижав рукой к земле упавшую от моего рывка девушку, я затаился. Девушка, кстати, за время нашего «знакомства» не произнесла ни слова. И сейчас лежала тихо как мышка. То ли она еще не отошла от шока, то ли, непонятно почему, полностью мне доверяла…
Звук моторов все приближался. За стеной деревьев дороги не было видно, но, судя по всему, по ней сейчас в сторону хутора двигалась нехилая такая колонна грузовиков. Может быть, даже с танками. Мы лежали, вжавшись лицом в заросли каких-то низеньких растений и ковер прошлогодних листьев под ними, боясь пошевелиться, и старались даже дышать пореже. Глупо, конечно. Рев моторов заглушил бы даже лошадиный топот, а уж немцам, которые, по моему предположению, сидели в кузовах, прелести езды на допотопном транспорте по лесной дороге должны были добавить других проблем, кроме как зорко всматриваться в лес. Но тем не менее, пока гул моторов не удалился до такой степени, что стал еле слышен, мы лежали не шевелясь и почти не дыша.
— Встаем, — шепотом сказал я девушке, — и быстренько подальше в лес!
Мы снова побежали. Чуть ли не на цыпочках, стараясь не шуметь, но побежали. В этот момент я хотел оказаться как можно дальше от дороги. Немцы уже, наверное, доехали до хутора и обнаружили мотоцикл. И трупы. А если они сейчас организуют прочесывание леса в поисках тех, от чьей руки героически пали (один со спущенными штанами) их бравые зольдатен? Слава богу, хоть собак у них нет.