— Разве Диана не предупредила тебя, что я занята? — строгим тоном спросила Тамзин, решив сразу же поставить наглеца на место. Он мог застать ее за дискредитирующим интимным занятием, и тогда… Она густо покраснела, представив, что бы случилось, если бы Майк застал ее за мастурбацией. Интересно, как бы он повел себя? По спине у нее пробежали мурашки.
— Ее не было в приемной, когда я вошел. Твоя святая святых осталась без цербера! — с нахальной ухмылкой ответил Майк, окинув Тамзин своим коронным раздевающим взглядом, от которого млели все сотрудницы редакции.
Она почувствовала приступ раздражения, в основе которого лежало как ее несогласие с его воззрением на редакционную политику «Химеры», так и неконтролируемое вожделение, которое он пробуждал в ней. Сексуальность сочилась из всех его пор, и теперь у нее потекло из влагалища, а соски зачесались, кровь зашумела в ушах, а на виске набухла жилка.
Конфликт между ними продолжался уже несколько месяцев. Тамзин проводила феминистскую редакционную политику, Майк выступал за более мягкий, компромиссный подход. Они яростно спорили на производственных совещаниях, а потом избегали друг друга, терзаясь постыдным желанием вступить в половую связь, но не решаясь признаться в этом.
Ощупывая взглядом ее волнующиеся груди, Майк проникновенным баритоном произнес:
— Я обожаю это время года, когда затихают суетные страсти и люди задумываются о вечных ценностях, готовясь к Рождеству. Думаю, что и твоя верная Диана пошла в магазин покупать подарки к празднику. В конце концов, она имеет на это право в обеденный перерыв.
— Тебе что-то нужно, Майк? — холодно спросила Тамзин, делая вид, что разглядывает фотографии.
— Я хотел поговорить с тобой об обложке, — сказал он, присаживаясь на стул напротив нее. — Ты видела фотографию Ясмин?
Тамзин взглянула в его жгучие карие глаза, способные, как поговаривали в редакции, читать чужие мысли, и потупилась, сжав ноги. Любопытно, догадался ли он, какие мысли бродят у нее в голове? Может быть, он хочет овладеть ею прямо в кабинете? Ничего у него из этого не выйдет! Она беспокойно заелозила на взмокшем кожаном сиденье и спокойно ответила:
— Да, я их видела.
— Ну, и каково же твое впечатление?
Майк продолжал сверлить ее насмешливым взглядом, понимающе ухмыляясь.
Она почувствовала, как на щеках у нее выступают алые пятна, как это случалось с ней всегда, когда они с ним оставались наедине и заводили многозначительные разговоры, полные открытых намеков, недомолвок и двусмысленностей. В такие мгновения между ними возникала невидимая связь, по каналам которой они обменивались флюидами, а воздух сгущался и наэлектризовывался.
— Она потрясающе эффектна, — наконец проговорила Тамзин.
— Не спорю, однако…
Тамзин закусила губу: опять это «однако»! Почему он всегда навязывает ей свою точку зрения, почему не может молча согласиться с ее позицией? Она приказала себе успокоиться и сказала:
— На мой взгляд, это вторая Наоми Кэмпбелл, только молодая, более раскованная и ошеломительно очаровательная. К тому же Ясмин выше Наоми ростом.
— Но она лишена ее лоска, чересчур примитивна! — возразил Майк, чувствуя, как оживает его член под шелковыми трусами, и пытаясь угадать, действительно ли его визави холодна и неприступна или это только маска.
По своему опыту он знал, что подобное внешнее безразличие обычно скрывает вулкан, готовый в любую минуту взорваться лавой страсти. Такие скрытые страстные натуры всегда пробуждали в нем желание сорвать с них обманный покров и обнажить их подлинную сущность.
Мисс Лоуренс сохраняла невозмутимость и делала вид, что не замечает его провокационных выпадов.