Тем временем авторитеты беседовали по душам в тени гранитного постамента.
- Зря ты это затеял, Валер, зря, - огорченно говорил Махров. - Никому от этого не будет лучше. Ни тебе, ни мне. Ты же не фраер какой-нибудь, знаешь, к чему это приведет.
- О чем ты толкуешь, Сергеич? - удивлялся Груздь. - Если я что-то делаю не так, говори. Я послушаю. Мы за этим здесь.
- Не крути бейцалы! - Махров пронзительно смотрел ему в глаза. Знал, что его взгляд раньше нагонял страху на фраеров и валил женщин наповал. Но сейчас времена изменились: смотри, не смотри - никакого эффекта. Женщины не реагируют, воры тем более. - Это ведь наш район. По закону. Закон пока никто не отменял. Мы уйдем, Валер, а закон останется. Это Конституцию по сто раз переписывают, а наш закон один раз написан - кровью.
- Да ладно тебе, Сергеич! - Груздь со злостью отбросил окурок. - Никто твой закон уже не читает. Мы туда первые пришли, вот и весь закон. Хочешь поперек идти, столкнемся лбами. Кто пойдет дальше, будет решать сила.
- Я старше тебя, Валер. И знаешь, уже не хочу крови. Нагляделся и напускался. А ты ещё молодой. Тебе меня не понять. Ты готов идти по трупам. Но я не такой слабак, как тебе кажется. У меня сила есть. Не кулаки, хотя и это найдем. Я тебя смести могу в один момент. Сам не заметишь, как в канаве окажешься с дыркой в башке. Я тебе не угрожаю, пойми. Я предупреждаю. Но я не хочу этого. У меня есть другая сила. Одно слово скажу, и тебя уберут. Будешь грузчиком работать. Все! Больше ничего не дадут. Не лезь против закона.
- Плевал я на твой закон! - окрысился Груздь. - Этот район ничей. Туда никто раньше не совался. Рабочий квартал. Одна нищета живет. А мы этих ребят давно пасли. Так что они наши пасынки. А твоих костоломов они знать не знают.
- А Черновца тоже ты пас? - взорвался Махров. - Может, и бабки ему давал на раскрутку? Может, ты его от разных собак охранял, которые его за задницу кусали? Он мне всем обязан. Если бы не я, его бы смели давно.
- Слушай, Сергеич, - усмехнулся Груздь, - ты какой-то сегодня чумовой! Кто на тебя наехал, скажи? Я ему сам морду набью! Чтобы я на твоего Черновца вонючего наезжал? Да ты чё в самом деле!
- А зачем сегодня приканал к нему в салон? На голых баб посмотреть, что ли? Или вдруг стал модами интересоваться?
Груздь улыбнулся и похлопал Махрова по плечу. Махрову эта фамильярность не понравилась, и он скинул его руку, отодвинулся подальше. Валера усмехнулся.
- Стареешь ты, Сергеич. Мнительный стал. Юбилей у меня на носу, тридцать пять стукнет скоро. Я Черновцу твоему костюм заказал пошить. А он сразу жаловаться побежал! Ну и ссыкун! Не уважаю я таких людей трусливых. Ты уж не обижайся, Сергеич. Но таких людей учить надо. Я твою долю брать не буду. Он мне мою платить будет.
Лицо Махрова скривилось от раздражения. Куда этот пацан лезет? Неужели хочет бойни? На закон наплевал, на отцов наплевал, на него, Махрова, тоже плюет. Это переходит все границы дозволенного! Должны быть у них свои законы поведения или нет? Кто они, в конце концов, организованная преступность или свора дворовых собак, дерущаяся из-за куска мяса. Что, опять нужно затевать свару? Ну даст он отмашку Витьку на бой и такое начнется. Он посмотрел на своих ребят, стоявших вокруг Боксера, перевел взгляд на бойцов Груздя. Рыжий Чекунь что-то говорил им, размахивая руками. Молодые ребята, ещё пожили бы свое. Перебьют друг друга из-за капризов этого ублюдка. Почему-то смерть стала вызывать у него отвращение. Не своя смерть, чужая. Своя закономерна и неизбежна. Глупо подыхать в канаве, но время и место выбирать не приходится. Нет, чужая смерть отвратительна, вот что противно. Как представил себе, что половина этих ребят попадает с кровавыми дырками, не по себе стало. Но успокаивать Груздя надо. Любым способом.