Барон расхохотался сатанинским смехом, но всё же начал отступать к своему покровителю.
— Взять их! — скомандовал отец Доминик и махнул рукой драгунам, которые уже ворвались в зал.
Команда взять подразумевала, что брать следует живыми, в противном случае поступила бы команда стрелять (хотя мушкеты большинства солдат были уже разряжены). Кинувшись на обоих и имея десятикратное численное преимущество, драгуны не смогли ничего сделать, адепт Сатаны выкрикнул какое-то слово, и солдаты разлетелись в стороны, словно кегли.
Отец Доминик, впрочем, отступать и не думал. Подняв крест, он начал громовым голосом читать молитву на латыни, с каждым словом которой слуги дьявола отступали на шаг назад. Никто не знал, чем кончится это бодание бога с чёртом, но молитва внезапно стихла. Подошедший сзади Морт аккуратно отодвинул инквизитора плечом и пошёл в атаку.
Барон Минц не понял опасности, а потому замешкался и получил короткий метательный нож в плечо. Лезвие ножа вряд ли могло нанести большой вред, но удар оказался такой силы, что барон опрокинулся на спину, а сверху на него навалились солдаты. Попытались они схватить и второго, но тот уже не стал их разбрасывать в стороны, а просто исчез, оставив в их руках только балахон и маску.
Пошарив глазами по стене, Морт кинулся в проход между двумя бочками, там располагался подземный ход, через который и выскочил колдун, использовав заклятие отвода глаз.
Следом за ним ринулись отец Доминик и сержант Алоис. В проходе было темно, но сержант успел ухватить одну из свечей. Теперь он бежал, прикрывая пламя рукой, из-а чего сильно отстал. Отстал и инквизитор, проход был один, но он извивался, заставляя натыкаться в темноте на стены. Морт таких проблем не знал, то ли видел в темноте не хуже кошки, то ли просто использовал не зрение, а своё звериное чутьё, позволяющее ему неотступно преследовать цель.
А цель продолжала удаляться, скоро проход закончился, появилась ветхая деревянная лестница, по которой убегавший колдун взлетел с ловкостью обезьяны. Морт выскочил следом, и они встретились лицом к лицу. В свете полной луны можно было рассмотреть противника, тот имел человеческий облик, только глаза его горели красным, словно угли костра. Поняв, что бежать больше некуда, охотник легко его догонит, колдун бросился в атаку. Морт встретил его ударом ножа, но рука с ножом пронзила пустоту, а тело колдуна взорвалось изнутри и разлетелось в стороны стаей летучих мышей.
Охотник взвыл от досады, погоня провалилась. Позади него из подземного хода вылезли сержант Алоис и отец Доминик.
— Он ушёл, да? — спросил инквизитор, отряхивая с сутаны комья земли.
— Превратился в стаю летучих мышей, — Морт наклонился и поднял с земли тёплый комок с крыльями, одну всё же зацепил.
Умирающая мышь несколько раз дёрнулась у него в руке, потом замерла, а уже через секунду рассыпалась в прах.
— Он ранен, — сказал отец Доминик, — а незавершённый обряд отнял у него много сил, теперь он спрячется надолго.
— У нас есть те, кто знал его лично, — напомнил охотник, — допросим их.
Глава шестая
В номер они уже не возвращались, вернулись в казарму, где жили солдаты. Здесь их ждал неприятный сюрприз, двое солдат, которых оставили сторожить пленного разбойника, были сильно искусаны и перевязывали раны. По их словам, в помещение ворвалась стая летучих мышей и напала на них. Впрочем, им ещё повезло, твари искали не их, они пытались проникнуть за дверь камеры. Но дверь была рассчитана и на большую угрозу, толстые доски и крепкий замок не оставили тварям шанса пробиться. Стая удалилась ни с чем. Колдун, раненый и измученный, всё же нашёл время, чтобы попытаться отомстить предателю.
Предателя они нашли в камере, он спрятался под лавку и мелко дрожал. Неизвестно, что он испытал, когда в дверь ломился хозяин, но, надо полагать, ничего хорошего. Доминик заметил, что это к лучшему, теперь этот человек будет сотрудничать с Инквизицией не из страха, а по доброй воле, зная, что назад пути нет.
В камеру бросили барона Минца, связанного и с мешком на голове. Доминик, на всякий случай, наложил на дверь печать и прочёл молитву. А Мартина поволокли на допрос, который решили провести безотлагательно. В солдатской кухне разожгли камин, сержант Алоис бросил туда две стальные кочерги, чтобы накалились, но инквизитор сказал, что это лишнее и он попробует обойтись без пыток.
— Итак, Мартин, — начал брат Доминик, когда пленника усадили на стул, ему даже развязали руки, что, впрочем, было абсолютно безопасно, поскольку рядом стоял Морт, которого он боялся не меньше колдуна, — думаю, ты догадываешься, что твой хозяин сбежал?
Парень испуганно кивнул головой.
— Но, как известно, ни он сам, ни его повелитель, не терпят измен. Ты мог в этом убедиться, когда в твою дверь стучали твари. Что ты видел при этом?
— Я видел Его. Он, словно через дверь прошёл, показался здесь, проговорил проклятие и исчез. Я думал, он меня убьёт.
— Нет, — инквизитор достал чётки и стал неспешно перебирать их, — он тебя не убьёт, он, подозреваю, вообще здесь больше не покажется. Тебе следует бояться другого.
— Он может найти меня?
— Может, но вряд ли ему будет интересно мстить кучке пепла. Теперь мы точно узнали, кто он и чем занимался. Ты, наверное, знаешь, что полагается за колдовство, тем более, такое колдовство, поставившее под угрозу целый мир?
— Костёр? — побледневшими губами проговорил Мартин.
— Совершенно верно, казнь без пролития крови. Производится разными методами, самый мучительный — на сухих дровах, когда казнимый умирает непосредственно от ожога, в некоторых случаях ещё и рубаху ему селитрой пропитывают, чтобы лучше горела. На сырых дровах гораздо милосерднее, тогда ты успеешь задохнуться от дыма. Когда сжигают в клетке, это напоминает медленное прожаривание. Некоторые богатые особы, дав взятку палачу, могут выпить перед казнью опийной настойки, чтобы не чувствовать боль, или даже выпросить удушение, но ты ведь к таким не относишься, а потому придётся страдать.
— Я… я не хочу страдать, — с трудом выдавил из себя он, — пожалуйста, не надо.
— Нет, можно представить, что инквизитор моего уровня за тебя заступится, тогда ты остаток жизни проведёшь в тесной келье на задворках штаб-квартиры инквизиции, где будешь смиренно замаливать свои прегрешения. Но в этом есть и положительный момент, твой бывший (надеюсь) хозяин тебя там не достанет.
Парень поднял взгляд, в котором промелькнул лучик надежды.