— Но в чём проявляется его сила? Насколько он сильнее других? Что конкретно вы увидели?
— Конкретно — ничего, но я сразу понял, что его потенциал превышает мой в разы. Это проявляется во всём, он намеренно не показывал мне всю силу, но каждый выпад, каждое действие в тренировке было для него так же легко, как согнуть мизинец на руке. Поначалу я подумал, что это показушность, но даже спустя время его удар был точен и твёрд, ни капли усталости.
— Он мог использовать усиливающее зелье, — предположил советник.
— Вы и сами прекрасно знаете, что срок действия их ограничен, а при постоянном использовании проявляются внешние признаки регрессии.
— Но их можно скрыть.
— Визуально, но не на магическом плане.
— Вы можете сказать, что конкретно вам удалось увидеть? — нахмурился Вадис.
— Его уровень 57-ой, сила, выносливость, ловкость и остальные показатели превышают триста единиц. Не спрашивайте меня, почему показатели одинаковые, он сам не стал ничего пояснять, просто пожал плечами и попросил принять как факт.
— Бред, не может быть, — усмехнулся король. — Это просто невозможно, он определённо использовал артефакт и скрыл реальные показатели.
— Всё возможно, но я подобных артефактов не заметил.
— Этот Владимир определённо непростой Герой, — высказался Милош. — Что бы мы не узнавали о нём, всё выглядит слишком странным и подозрительным.
— А что по аудиту? — напомнил король. — Там есть за что зацепиться?
— Нет, всё чисто, ничего особенного. Есть кое-какие спорные операции, но в целом они не влияют на картину не несут в себе профицита бюджета.
— А конкретно это какие операции?
— Сниженный, почти нулевой налог на пользование земли при соблюдении условий договора. Сам договор подразумевает довольно жёсткое регулирование и отчётность перед лордом, а также какие-то «социальные гарантии».
— Гарантии чего? — переспросил Милош.
— Социальные.
— И что это значит?
— Лорд Владимир помогает своим селянам в случаях неурожая, а также бездетным старикам и юродивым.
— Что-что, простите?
— Родители детей, что рождены калеками, получают ежемесячную денежную компенсацию на содержание до шестнадцати лет, после их забирают в закрытые поселения, где они могут работать по мере возможностей и приносить пользу.
— Что за чушь? Это же заведомо убыточное мероприятие.
— Как бы там ни было, эти поселения приносят доход лорду. Как он сказал: всякая жизнь ценна.
Повисла пауза.
— Я так полагаю, он имеет большую поддержку крестьян, — протянул Вадис слова и посмотрел на советника. — Тогда возможно, что они добровольно идут в ополчение. Да и с такими условиями наверняка у него появилось много новых поселений.
— Вы правы, мой король, — кивнул Милош. — Только я сомневаюсь, что такая политика приносит ему реальный доход.
— Согласно аудиту всё чётко структурировано, так что не прикопаться, — вставил Мантас. — В самих деревнях я не был и с местными не разговаривал. Но в целом прислуга высказывалась о лорде Владимире исключительно в положительном ключе.
— Это свойственно для прислуги, — отмахнулся Милош.
— Возможно, — улыбнулся Мантас. — Но когда на такой вопрос вы получали рассказ на полчаса, а то и больше? Многие слуги с энтузиазмом поясняют, насколько их жизнь изменилась к лучшему, что они больше не беспокоятся о детях и родителях, что уверены в завтрашнем дне. Судя по книге регистраций, у них там бум рождаемости, а прирост населения с момента появления Владимира увеличился в три раза, затем после вступления в права — ещё в два раза. Так же вся исполнительная власть держится на лорде, только он имеет право казнить, а также в случае необходимости аннулировать судебный приговор. Даже староста не имеет абсолютных полномочий в своей деревне и при появлении жалоб проводится проверка, на основании которой возможно назначение другого человека на эту должность.
— Полный абсурд.