— А что, был ещё и второй?
Рыжий задумался. Разгадать такой ребус ему было непросто. С одной стороны, он догадывался, что и вторую подушку бросил Емеля, но вот с другой!.. ха-ха!.. ведь самого броска Рыжий не видел, так что Емеля серьёзно мог быть не причём! Руслан Полевиков частенько страдал от казарменных шутников, но тут уж ничего не поделаешь. Не можешь остроумно ответить – терпи!
— То есть, ты хочешь сказать, что это не твоя подушка?
— Конечно, не моя!
Самое смешное, что Емеля говорил правду. Ведь вторая подушка в самом деле была не его. Она была моей.
— Кхм… не ври. Я знаю, что это ты её бросил.
— Да чего ты пристал? — пылко возмутился Емеля. — Хорошо. Если тебе от того станет легче, то я ещё раз прошу меня простить. Я не хотел…
— Так-то лучше, — проговорил довольный Рыжий, вновь пытаясь прилечь поудобнее. Только вот ничего у бедняги снова не вышло. Емеля ещё не закончил:
— Общая команда: подушки наизготовку, по Рыжему – огонь!
Дальше все ребята нашего взвода приподнялись на локтях и запустили по Руслану подушки. Три десятка мягких снарядов устремились к мишени, в кубрике поднялось облако пыли, койку Рыжего припорошило пухом и перьями.
— Ха-ха-ха! — взорвался кубрик жарким смехом.
— Ну, теперь тоже скажешь, что это я? — продолжал ухмыляться Емеля.
— Да пошёл ты! — обиженно протянул Рыжий. — Надоел своими дурацкими выходками.
— Руся, не переживай! — подбодрил обиженного Циркуль. — Скоро каникулы, отдохнёшь от нас несколько месяцев!
Только его подушка осталась на месте. Циркуль спал на нижнем ярусе казарменной койки, а над ним была койка Тима. Вот его-то подушку задира и бросил.
— Эй, Белоснежка, ты там ещё долго спать собираешься? — позабыв про Рыжего, выкрикнул Циркуль. Затем он поднял ноги и несколько раз пнул пятками верхнюю койку. От толчков Тим чуть не грохнулся на пол, но промолчал. Бедняга понимал, что огрызаться лучше не стоит.
— Козёл, как же ты мне надоел! — тихо проговорил Тим, когда слезал с кровати. Только вот Циркуль его всё же услышал:
— Чего ты сказал?! — рыкнул он и подставил Тиму подножку.
Тим не ожидал такого подвоха, растянулся на полу и больно ударился головой о кровать.
— Ещё раз услышу что-то такое – будешь наказан, понял?.. — прошипел Циркуль, обхватывая лежащего на полу Тима руками за шею.
— Да понял, понял, отвали уже!
— Так-то лучше!
Скорую потасовку видели все, но вмешиваться не стали. Разводить нюни в казарме не принято. Пока всерьёз не дерутся – никто не разнимет. Ваня Круглов задирал Саню Тимохина с первого курса. Хоть Тим и был выше на голову, но меряться силами с другими курсантами ему и не снилось. Парень был очень худым и нескладным, боец из него был неважный.
Это прелести курсантского быта. Назвать нас друзьями язык не повернётся. Трём десяткам парней сложно уживаться в маленьком кубрике. Рядом с этими людьми я просыпаюсь каждое утро, рядом с ними же засыпаю. За три года учёбы мы друг другу так осточертели, что скромной потасовкой никого здесь не удивить.
— Курс, подъём! До построения осталось пять минут! — закричал в коридоре дневальный, чем взбудоражил казарму. Стёкла задрожали, бедная мебель жалобно заскрипела, а по всем кубрикам прокатился нарастающий гул, будто стадо слонов за стеной пробежало. Ещё бы! Там спрыгнули с кроватей и начали спешно одеваться две сотни парней.
— Блин… да как так могло получиться? — запричитал Кос.
— Что у тебя там опять? — ожидая новых неприятностей, спросил я.
— Да шнурок на берцах порвался, — показал он мне чёрную змейку у себя на ладони. — Как теперь бегать?
— Кхм… понятно! Ни дня без приключений, да?
— Слушай, командир, вот только не начинай! Я не специально ту лопату сломал.