Глава-1
Вышел я из зала Октябрьского районного суда славного города Краснодара в подавленном состоянии и тому были веские причины. Теперь уже моя бывшая жена, чтоб ей дореволюционные панталоны до конца жизни носить, вместе со своим новым богатеньким хахалем умудрилась оттяпать половину дома, доставшегося мне после кончины прадеда. Этот дом был самым настоящим родовым гнездом, построенным ещё до революции и с каждым новым поколением, он становился только краше и, так уж получилось, все разъехались по другим регионам страны, а некоторые и за границей после развала Союза остались. В общем, из всего многочисленного кубанского знатного казачьего рода, мы с прадедом в крае остались одни. Правда, я тогда с женой отдельно жил на тёщиной квартире, но практически каждый день к нему наведывался и помогал по хозяйству. Он хоть и старый был, но оставался крепок телом и духом. Прошёл и Гражданскую, и финскую и Великую Отечественную, да ещё и в Китае с японскими самураями повоевать успел. Знатным он был воякой, нечета нынешним дискотечным хлюпикам, только и знающим всякие энергетические напитки с водкой вперемешку глушить, да тусить бестолково. Хотя не о них речь.
Когда прадеду перевалило за сотню лет, он как-то стал сдавать и, было ясно, что долго он на этом свете не задержится. Вот тогда у нас с женой Светланой и начался семейный разлад. Она всё меня подбивала дом продать, ведь за него можно было пять, а то и шесть квартир прикупить в элитных домах. Земля в центре дорогая очень, да и сам дом из добротного дореволюционного кирпича сложен, такие здания в большой цене у богатых людей, но я в никакую не соглашался. Родовое гнездо как-никак и деньгами свои семейные корни только полные засранцы измеряют. В конечном итоге дело дошло до развода, но мне было боязно о таком итоге нашей семейной жизни прадеду сообщать и поэтому договорился с женой, что на развод подадим сразу после смерти любимого родича. Опасаться мне было нечего, дом по завещанию должен был отойти и под раздел совместно нажитого имущества никак не подпадал. Именно тогда, я ушёл из квартиры и поселился на даче, но больше с прадедом жил, помогая ему во всём. Светлана недолго страдала одиночеством и быстро подцепила себе какого-то мелкого дельца, раскатывающего на сильно подержанном джипастом лексусе, но мне уже давно было по барабану её личная жизнь. Разводиться, я решил окончательно и бесповоротно. Не нужна была мне такая спутница жизни вот и всё.
В один из дней, директор фирмы, в которой, я трудился снабженцем, послал меня на неделю в Ростов-на-Дону где, я перезаключал договора с поставщиками и в последний день пребывания в столице Ростовской области, мне позвонила соседка прадеда и сообщила о его кончине. Оформив все деловые документы, я сел за руль своей машины и как угорелый полетел в Краснодар.
Прилетев домой я, как полагается, устроил похороны с поминками, а на следующий день заявилась супружница в компании с хахалем и напомнила о нашем уговоре. Пришлось вместе поехать в ЗАГС, где мы и подали заявление на развод, а спустя два месяца нас развели и вот тут-то, началась настоящая свистопляска! Светка-сука подала в суд на раздел совместного имущества. Как оказалось, за три дня до своей кончины, прадед переписал дом на меня, разумеется, не без помощи бывшей жёнушки и её пронырливого кавалера. Что они там наплели очень больному и пожилому человеку бог весть, но как видно весьма это убедительно было, раз прадед повёлся на её уговоры. Хотя скорее его просто обманули или может быть даже качественно подделали документы. В результате вот этой самой махинации, я только что лишился половины семейного наследия и, мне было жутко обидно за свою непредусмотрительность. Свои личные документы, я хранил в жестяной коробочке, где прадед держал свои боевые награды, чем Светка видимо и воспользовалась в полной мере. Конечно, можно было подать кассационную жалобу, но во время вынесения вердикта, я уловил чью-то постороннюю заинтересованность в доме. Определённо кто-то очень богатый и влиятельный стоял за этим всем делом и скорей всего, я бы с треском проиграл кассацию. Одним словом, картина вырисовывалась совсем уж безрадостная.
— Валентин, ты чего такой сегодня хмурый?! — Неожиданно послышался знакомый голос, из приоткрытого окна остановившейся рядом со мной легковой машины.
Приглядевшись, я с удивлением узнал своего старого друга, с которым мы вместе выросли на одной улице, только он в последние несколько лет всё больше на нефтепромыслах пропадал, заколачивая себе длинную деньгу.
— Здорово Ваня! Ты, когда в город приехал?
— Ты давай в машину быстрее садись. Здесь останавливаться нельзя.
Я торопливо запрыгнул на переднее сиденье, и машина рванула вперёд. Пристегнув ремень, я с тоской рассматривал проносящиеся мимо меня с детства знакомые улицы и терзая себя совершённой глупостью.
— Так всё же, чего это ты такой кислый? — Вновь поинтересовался Иван, с любопытством посматривая на меня.
Пришлось ему всё рассказать во всех подробностях, описывая случившиеся со мной перипетии с разводом и судом.
— Да, нехорошо получилось… — Протянул он и, не отрывая взгляда от дороги, категорично заявил:
— Надо немедленно домой ехать и забрать всё самое ценное, в противном случае твоя бывшая вместе с хахалем всё захапает, и останешься ты вообще без ничего.
— Действительно, подвези меня домой, пожалуйста.
Пробки мы как-то проскочили, уложившись в пятнадцать минут и вошли в дом. Особо ценного здесь ничего не было, разве что шашка казачья и кавказский кинжал с семейными фотоальбомами, да некоторые трофеи с разных войн. Были ещё моих пару сотен тысяч и награды за службу в рядах Внутренних войск. Всё уместилось в пару больших дорожных сумок, и хотел я уже попросить Ваню подвести меня на дачу, но тут вспомнил ещё о прадедовом сейфе, спрятанном в капитальном сарае. Что там было, старик никогда не говорил, да и я особо не настаивал. В конце концов, у каждого есть свои маленькие тайны, в которые даже родным лезть не стоит. В любом случае, я знал, где был спрятан сейф и ключ от него, но никогда туда не лез и, вот теперь настало время…
Взяв ключи от сарая, я вышел во двор и, подойдя к массивным стальным воротам, открыл замки и, пробравшись через старую рухлядь, открыл дверцы старинного дубового шкафа и, сорвав фанерную стенку, увидел дореволюционной ещё работы небольшой стальной ящик. Решительно вставив ключ и провернув его в замочной скважине четыре раза, я открыл дверцу и увидел единственный предмет, хранившийся в нём. Это был потёртый до невозможности кожаный портфель огромных размеров. Взяв его за ручку, я ощутил приличную тяжесть и, подтянув к себе, открыл покрывшийся патиной бронзовый замок и, засунув руку внутрь, нащупал холщовой свёрток и большую продолговатую жестяную коробку.
Вытряхнув содержимое на пыльный стол и, взглянув, я мгновенно ощутил, как моя челюсть медленно опускается от удивления. Из коробки вывалились десять стандартных картонных упаковок с патронами калибра 7,62 от ППШ и пистолета ТТ по семьдесят штук в каждой. Тут ещё были пять пачек от Нагана и четыре упаковки девятимиллиметровых парабеллум, но самым шокирующим для меня стали не патроны, а то, что находилось в промасленных свёртках. В первом оказался никелированный Вальтер P-38 c гравированной готическим шрифтом надписью с пожелтевшей костяной рукояткой и золотым орлом с венком в когтях, внутри которого, была свастика третьего рейха, выпущенный в 1937 году. Ещё до начала серийного производства. На нём даже серийный номер отсутствовал. В другом свёртке оказался наш родимый советский ТТ и четыре обоймы к нему, но и он был явно не из обычных, так как тоже имел дарственную надпись от командования какому-то комбригу Куликову И.К. В третьем же свёртке находился самый обычный Наган, судя по клейму изготовленный в Туле 1938 году, а вот четвёртый свёрток вообще меня ошарашил до глубины души! Здесь находился шедевр испанских оружейников автоматический пистолет Астра 903 с деревянной кобурой и несколькими коробчатыми магазинами на двадцать патронов в шедевральном исполнении. Он был весь украшен искусной гравировкой и покрыт золотом. На его фоне парадный эсесовский кинжал с цепью старшего комсостава совершенно не производил особого впечатления, хотя вещь была очень редкой.
Поворошив арсенал, я кроме оружия нашёл ещё сильно потёртую серебряную подкову с многочисленными надписями на старославянском языке и медный знак коловорота — древнейшего священного символа наших славянских прародителей. Помимо этого, в отдельном кармашке я обнаружил три десятка царских червонцев.
Больше не став рассматривать это великолепие, я быстро сложил находки обратно в портфель и, выскочив из сарая, вернулся в дом и попросил Ваню подбросить меня на дачу. Забрав с собой сложенные сумки, я с болью в сердце оглядел семейную обитель и тяжело вздохнув, направился на выход. Сложив вещи в багажник, мы тронулись с места и в этот момент, я заметил, как к покинутому только что дому подкатил видавший виды лексус с бывшей женой и её хахалем. Усмехнувшись про себя я, наконец, почувствовал себя победителем и в хорошем настроении прибыл на дачу.
К сожалению, Иван задержаться не мог, но клятвенно обещал в ближайшие дни посетить меня и, попрощавшись, укатил на новом Мерседесе по своим делам. Оставшись в одиночестве, я вошёл в домик и, поднявшись на второй этаж, разложил прадедов арсенал и теперь уже с чувством с толком и расстановкой стал изучать доставшиеся мне коллекционные вещи. Всё оружие было в идеальном состоянии. Износ стволов и механической части практически отсутствовал. Если Наган и ТТ мне были хорошо знакомы, то Вальтер и Астра 903 мне были известны только по журнальным картинкам. Вальтер был хорош, ничего не скажешь, но куда больше меня заинтересовал испанский пистолет. Это была качественная переделка немецкого легендарного Маузера, причём испанские оружейники умудрились переплюнуть германских инженеров, сделав автоматический пистолет, стреляющий не только одиночным огнём, но и короткими очередями. Великолепная была вещь!
Перекладывая реликвии, мне очень захотелось опробовать оружие в тире, но прекрасно понимая, что это пока невозможно, выбросил из головы эту шальную мысль. Пришлось сложить стволы обратно с намерением спрятать всё куда подальше, но случайно зацепился взглядом за серебряную подкову в натуральную величину и нашейный славянский языческий коловорот. Повертев их в руках, я сразу понял, предметы были очень старыми, если не сказать древними, да и сила какая-то в них определённо ощущалась, так как у меня между лопаток забегали многочисленные мурашки. Я хоть и был православным христианином, но и в славянских культах видел определённый смысл, правда, на собрания никогда не ходил, просто сочувствовал и не более того, хотя знакомые достаточно регулярно приглашали.
Внимательно рассмотрев предметы культа, я со вздохом положил их в портфель и, защёлкнув замочек, запрятал его под крышу и, спустившись на кухню, занялся приготовлением яичницы с помидорами, но совершенно неожиданно мой сотовый телефон настойчиво заиграл песню Виктора Цоя ' Мы ждём перемен'. Вытерев о полотенце испачканные руки, я нажал кнопку.
— Алло.
— Привет Валентин. Что завтра делаешь?
— Здорово Василий.
— Ты знаешь, что завтра 20 июля День Перуна?
— От тебя только что узнал. — Искренне ответил я, не совсем понимая, зачем он это спрашивает у меня.
— Я приглашаю принять участие в праздничных мероприятиях. Сам понимаешь это день бога войны и, поэтому будет много воинов. Все они бойцы с разных отрядов особого назначения и померяются своей удалью богатырской в честь Перуна. Как раз то, что ты любишь.
Подумав немного, я дал своё согласие и, обговорив с ним время и место встречи, попрощался и присев за стол, с большим аппетитом слопал яичницу. Не успев за собой помыть сковороду, вновь зазвонил телефон, но теперь была иная мелодия. Пел Кипелов песню 'Я свободен'. Её, я специально поставил на свою бывшую жену, как бы издеваясь над ней. Брать трубу совсем не хотелось, но всё ж таки поговорить с ней следовало. Хотелось узнать её реакцию на отсутствие семейных реликвий, к которым она никакого отношения не имела.