— Это же желтая газетенка, Юль, — закатываю я глаза. — Там могли написать, что он перетрахал всех эльфийек, и никто не потребовал бы доказательств.
Но, если бы этот год я проучилась на журфаке, то уже отправила бы в редакцию запрос на практику. Потому что плевать, что там ни слова правды на тех страницах, стажировка в «Звездной жизни» это не просто тащиться к мечте, это как катапульта. Раз — и ты уже среди своих. Лучше быть «акулой желтого пера», чем «книжным червем в синем чулке» на страницах немецких херов*.
*херов — здесь пренебрежительное обращение и игра слов. Гер (Herr) — обращение к мужчине по-немецки.
— Доброго дня, Матвей Алекса-а-андрович! — поет соловьем Юлька, когда Мефистофель поравнялся с нами.
Мефистофель отделался кивком, но тут же запнулся при виде моих ног. И даже замедлил шаг.
— Левицкая? Я так понимаю, к пересдаче готовы?
— На экзамен как на праздник, Матвей Александрович, — цежу я, сквозь зубы.
Меня трясет: от холода и того скрытого солнечными очками взгляда, который шарит по моему телу. Я не вижу его, но каким-то седьмым чувством прекрасно чувствую.
Мефистофель снова кивает и исчезает в университете.
А меня колотит уже не по-детски.
— Ритк, ты это выпей горячего кофе перед тем как, — говорит подруга, оглядев меня с головы до ног. — Он же решит, что ты припадочная, если тебя так трясти будет.
— Кто это у нас тут мерзнет? — вешается на меня Марат, за секунду облапывая с головы до ног и уже не только взглядом.
— Эй, руки свои убрал!
— Да я согреть пытался! — примирительно улыбается одногруппник. — Хорошо выглядишь, Рита. Даже не узнал. Глядя на тебя, мне аж преподавать захотелось.
— Слышь, Марат, — говорит Юля, — а ты же кофе всегда с чем покрепче пьешь, так? Спаси Ритку, а то ей, и правда, согреться надо.
Марат улыбается и протягивает мне стаканчик. Нюхаю. Алкоголя там больше, чем кофе, судя по запаху, но что делать? Двенадцать месяцев меня спасать не собираются, придется спасаться коньяком. Выпиваю залпом, огненная вода проносится по пищеводу и буквально выжигает внутренности.
— Ох! Как ты это пьешь вообще?
— Я закусываю, — ухмыляется Марат. — А ты ела сегодня вообще?
Я не ела. Я проспала все на свете, потом перевернула полдома, пока искала эту короткую юбку, потом ломала голову, как прикрепить шпоры с внутренней стороны, короче, дел было невпроворот. Не до завтрака.
А потом, естественно, пробка до самого универа, а еще лекции во вторую смену…
Смотрю на часы. А вот и время пришло.
— Налить еще, Рит? — спрашивает Марат. — На тебе лица нет. Мне обычно помогает.
— Давай, — протягиваю пустой стаканчик из-под кофе.
Марат плеснул из фляжки немного янтарной жидкости.
— За немецкую литературу, — говорю и опрокидываю в себя содержимое.
Юлька похлопала меня по спине, пока я пыталась отдышаться.
— Давай я тебе мятную жвачку дам и вперед, Ритк, пора. Не дай ему завалить себя!
Я качнулась на каблуках. Фак, действительно пора. Шпоры при мне, юбка тоже.
Пора.
«Фак, фак, фак» — привычно отозвалось эхо.