— Ты долго. — Только и вымолвил подросток, не глядя на меня. Я присела за стол напротив, беря в руки с виду непримечательные серые камни.
— Все в порядке, Фил, — я попыталась заглянуть в глаза ребенка, но тот упорно их не поднимал. — Я вернулась и даже раздобыла жабью голову, — второе, менее романтичное название сердца Апхокетоля, или лацерса. Корень действительно чем-то по форме напоминал треугольную голову земноводных.
— Не надо! — импульсивный подросток подскочил и сильно ударил ладонями по столу, отчего мелкие камни подпрыгнули. — Ты можешь попасть… Ты тоже уйдешь…
— Нет, Фил! — я прервала сбивчивую речь и, наконец, смогла увидеть пылающее негодование в болотных глазах мальчишки. Его плотно сжатые губы выдавали бурю эмоций, поднявшуюся в душе не слабее эхолота. — Я не уйду. И вообще, скоро я стану очень большой и засяду вместе с тобой в поиске карцезитов. Вот тогда меня даже ты с места не сдвинешь, учти!
Я шутливо развела ладони и легонько показала язык.
— Думаю, это продлится недолго, — Фил не выдержал и улыбнулся, — потому что твой ребенок не даст тебе хорошо работать.
— Ну… — я наигранно закатила глаза, — тогда я попрошу помощи у тебя. И поэтому позволь мне сейчас тоже помочь тебе.
— Договорились, — хмыкнул мальчишка и пошел на свою кровать, где неаккуратной горкой завалились книги и старый, видавший виды, планшет поколения наших бабушек. Если не раньше, говоря честно.
Укол совести моментально пронзил грудь, но я все так же улыбалась, ничем не выдав свое состояние. Действительно, не стоит провоцировать у мальчика лишний приступ тревоги. Я уже знала, что мать Фила не вернулась после очередного эхолора, отправившись вместе с другими жителями на сбор лацерсов в период плодородных дождей. Ребенок так и не смог смириться с потерей и пугать его своим отсутствием явно не следовало.
Я взглянула на непримечательные серые и бурые минеральные осколки посреди стола. Поиск карцезитов наравне с добычей лацерсов — единственные виды работы на Апхокетоле. Наверное, на пустынной обитаемой планете стоило бы открыть шумное производство, но особенности местного грунта не позволяли строить высотные строения, а эхолор окончательно убирал надежду на плодотворное развитие региона. Поэтому с давних времен местные жители были вынуждены заниматься совершенно простой и незамысловатой работой — поиском прожилок ценного минерала, да выкорчевыванием единственного дикого растения. Конечно, подобные виды работ оплачивались совсем недорого, но были доступны всем и позволяли выжить. Я вздохнула, вспомнив университетскую учебу. Кто бы мог предположить, что после такого обилия интеллектуальной информации мне придется вернуться к простому ручному труду, не позволяющему создать даже самые незначительные накопления.
— Ну что, Эндо, поможешь?.. — задала я риторический вопрос скорее, чтобы заполнить молчаливую паузу. Я знала, с роботом мы сделаем работу куда быстрее и это будет моим преимуществом после рождения ребенка. — Скоро мы поднатореем так, что перевыполним план вдвое, а то и втрое! — оптимистично заявила я. На самом деле это была моя единственная надежда когда-либо выбраться с Апхокетоля. Хотя… Через несколько недель спокойной жизни здесь я поняла, что по-настоящему привязалась к людям, встретившимся на моем пути.
В ярком свете настольной лампы я рассмотрела несколько камней в поисках золотистых прожилок. Тонкая, вьющаяся в виде ветки, жилка блеснула желтым отблеском лишь в одном из них. Я отложила камень в лоток для карцезитов и, не удержавшись, посмотрела в сторону Фила. Глаза мальчика сосредоточенно бегали по строчкам книги, напечатанной простым чернильным способом на невесомой деревянной бумаге. Образ жизни местных жителей запаздывал от Третьесоюзного не на десять, не на сотню лет, а, пожалуй, на несколько тысяч.
На ум немедленно пришли воспоминания о том, как я познакомилась с Филом, очутившись в крае забытых сердец — Апхокетоле. После посадки маленького судна, на котором я бежала с пламенеющего аюстера дальтерийца, старик-проводник отвел меня на небольшой наземный рынок в несколько рядов, торговцы которого обменивались таким барахлом, которое у нас давно сочли бы ветхим раритетом. Светило яркое жарящее солнце, раскалившее сухую коричневую землю, но местным жителям, казалось, все было нипочем. С большим энтузиазмом люди, завернутые в пыльные тряпки, вертели в руках замысловатые предметы, приценивались и горячо спорили. Чуть позже я узнала, что на Апхокетоле до сих пор используется электричество, поэтому среди местного населения востребованы все эти странные приспособления, начиная с электрического чайника и заканчивая устройствами воспроизведения музыки на переносных носителях.
Носителях… Разве такое можно себе представить на обитаемой земле за пределами историографического музея?.. Тут-то и выяснилась вторая, удручающая проблема Апхокетоля.
— Эндо, ну-ка разузнай-ка, где мы оказались? Какие жилые зоны у планеты и чем занято местное население? — позвала я робота, присев на горячий полукруглый камень недалеко от ярмарки. Признаться, я до сих пор не пришла в себя после полета, или, скорее, переживаний, побудивших меня сбежать сюда. Я слабо представляла, куда мне двигаться дальше, но разумная необходимость действовать, вынуждала искать информацию.
— Доступ закрыт, — огорошил меня Эндо через несколько секунд и виновато качнулся вниз.
— То есть как это закрыт? — сразу же встрепенулась я. — Куда же мы попали?
— Вход в единое информационное поле заблокирован. По сведениям, содержащимся в моем реестре, подобные меры принимаются по отношению к наказанным планетам, — Эндо затрясся, словно выискивая внутри себя нужные данные. Однако, ничего подробнее сказанного не нашел и затих.
— Замечательно!.. — горько усмехнулась я. — Теперь мы даже ничего не сможем узнать про то, за что эту несчастную планету наказали. — Несколько минут мы провели в угнетающей тишине. Потом я решилась озвучить главное: — А также про то, как здесь жить, чем питаться, куда идти, как, в конце концов, отсюда выбраться! И… и чем все-таки закончился бой с норканнами.
Я обманула. Главный вопрос, который меня волновал больше всего, я так и не решилась задать. Вопрос, который меня мучал сутки пути и до сих пор назойливым писком стоял в голове. Жив? Жив ли тот, от кого я так вероломно бежала? Продолжает ли раздаваться дальше тяжелое дыхание, а желтые глаза все так же фиксируют малейшие изменения окружающей среды?
В последнем нашем разговоре человек, бывший мне не врагом и не другом, а… назвать его мне не хватало смелости, пришел к выводу, что мое сознание пропадает, когда я пытаюсь вжиться в других людей. У меня было время подумать над его словами. Мысли напрашивались печальные — сейчас я была исключительно на своем месте, жила своей жизнью, но никакого удовлетворения от этого не испытывала. Пустота — вот что заполняло меня изнутри. В чем-то дальтериец был прав. Обидно, вероломно, чертовски прав.
— Могу совершить исследовательский облет местности, — вновь привлек к себе внимание Эндо, отрывая меня от навязчивых размышлений. Я кивнула — надо было с чего-то начинать, учитывая, что за последнее время, проведенное в молчании рядом с неразговорчивым дальтерийцем, я, похоже, совсем одичала и теперь совершенно не представляла, как правильно общаться с местным населением и не попасть впросак.
Два часа Эндо регулярно подлетал ко мне, сообщая о размерах и качествах местных построек, которые, к слову, были совершенно примитивными и едва выглядывали из земли. Я перегрелась на солнце и накинула на голову раздобытую Эндо тряпку, о происхождении которой мне думать не хотелось. Картина, которую я наблюдала и без докладов робота, не сильно обнадеживала — пустынная, выродившаяся местность с отсутствием растительности и примитивный быт, далекий от достижений прогресса.
Внезапно торговцы начали упаковывать свой товар и ускоренным шагом расходиться. Солнце клонилось к горизонту, поэтому я сделала вывод:
— Наконец-то вечер скоро. Пусть уж жара скорей пройдет, — мне срочно надо было принять решение, куда идти, но моя горячая голова совершенно не собиралась продуцировать хоть сколь логичные мысли.
Я с любопытством наблюдала за ярыми спорами потенциальных продавцов и покупателей, почему-то ставшими особо напряженными, словно бы все торопились куда-то успеть. Многие жители, махнув рукой, уступали своим соперникам в прениях и, быстро собрав вещи, уходили в сторону виднеющегося поодаль городка, выделяющегося на фоне окружающей среды лишь невысокими буграми крыш.
— Вон как жара на них действует, — непонятно кому сказала я, потому что Эндо отлетел в сторону, исследуя дороги, — из-за старья все в безумцев превратились.
Вскоре торговля окончательно стихла и люди, оставив каменные прилавки, поспешно удалялись. Последние несколько человек, окинув взглядом полное мусорных деталей место ярмарки (почему-то здесь совершенно не наблюдалось сервисных роботов), торопливо пошли в сторону поселения. Я проводила их усталым взглядом, понимая необходимость пойти следом и поискать ночлег.
— Ты что здесь расселась? — неожиданно над ухом раздался молодой удивленный голос. Я вздрогнула и резко обернулась. Мальчик-подросток с чумазым лицом, вьющимися волосами и глазами цвета болотной тины недоверчиво разглядывал меня. Я пожала плечами и раскрыла рот, чтобы задать с десяток вопросов первому человеку, который заговорил со мной, но мальчик меня опередил. — Эхолор же скоро!..
— Эхолор? — недоуменно переспросила я. — Что это?