К моему удивлению и радости, мы не возвращались во дворец, а двигались в противоположную от него сторону, к городским окраинам. В какой-то момент у меня даже мелькнула мысль что безопасник нас выведет из города. Но нет. Когда мы оказались у одного из не самых презентабельных домиков, Надкари, открыв дверь ключом, быстро юркнул в темный проход. Последовав за ним, я тихо прикрыла дверь.
Зайдя в первую же комнату, мужчина поставил Дарху на ноги. Женщину, после не самой удобной поездки, слегка повело в сторону. Бросив возмущенный взгляд на брата своего покойного мужа, она глубоко задышала. По-видимому, ей было не очень хорошо. Но я отлично понимала дядю Камала. У молодой женщины походка была хоть и плавной, но не самой беззвучной. Кроме того двигалась она медленно. Да и реакция ее была не столь быстра, как у меня и Надкари. Поэтому, иди она самостоятельно, нас бы наверняка поймали.
— Значит так. Сидите здесь. Из дома не выходить. Шума не издавать. Ставни не открывать. Считается, что хозяева ненадолго уехали к родственникам. Переждете здесь несколько дней. Как только уляжется шумиха, я вас вывезу. Сегодня вам придется потерпеть. Еду для вас принесу только следующей ночью.
Несмотря на мою неприязнь к этому типу, я должна была признать, что ошиблась в суждении о нем. Не знаю для чего он нас спас, но точно не для того, чтобы отдать жрецам. Иначе зачем все эти сложности? Правда, на альтруиста Надкари не был похож и еще неизвестно, чем придется расплачиваться за оказанную помощь и во что она нам выльется. Но на данный момент мы относительно свободны и главное — живы. Свои ошибки я привыкла признавать.
— Спасибо.
Мой благодарственный порыв был тут же остужен волной холодного безразличия. Да, да, помню. Помогают не мне, а маме Камала. Но все равно, не сказать даже элементарного спасибо я не могла.
— Если бы кое-кто не вмешивался, — знакомое недовольное тихое шипение резануло слух. Ну вот зачем все портить? Я уж было начала о нем думать лучше, чем он есть на самом деле, — мне не пришлось бы вас вытаскивать из этих неприятностей.
— Если бы не мое вмешательство, — я также зашипела в ответ, стараясь вложить в свой голос все то возмущение, которое чувствовала к происходящему, — то Дарха была бы уже мертва.
— Кшатрию лучше уйти из жизни с честью, чем прислуживать рабом.
— Какая честь в том чтобы сгореть заживо, оставив своего ребенка одного в этом мире? Человек должен бороться за свою жизнь, а также благополучие, как свое, так и своих родных и близких. А не решать проблемы глупым самоубийством. Человек уйдет, а проблемы все равно останутся. Просто решать их придется другим. А вы, если уж так переживаете за Дарху, могли бы ее сами выкупить или заплатить кому-то, чтобы он ее взял в свой дом. Тогда бы всей этой ситуации не было и вам никого не пришлось бы спасать.
— Не старайся казаться глупее, чем есть на самом деле.
Выпрямившись, мужчина гордо кивнул на прощание жене своего покойного брата и ушел, закончив таким образом наш спор. Во мне же еще кипело праведное возмущение, не находя выхода. Тихо выругавшись, я закрыла глаза и постаралась успокоиться.
— Он не мог заплатить, — грустный голос напомнил мне, что здесь я не одна, так что не стоит столь бурно реагировать на слова непробиваемого в своем снобизме типа. — Это грех, который испортил бы ему карму на несколько следующих перерождений. Да и некому было заплатить. Из высокопоставленных представителей ваоны кшатриев, кроме Камала и Надкари, в Бакуле никого больше нет. Как близкие родственники, они не могли меня взять назад в свой дом, а те, кто из более низкой варны, не посмели бы.
— А сама-то ты почему не боролась за свою жизнь? — как же меня бесят предрассудки этих дикарей.
— У жрецов во дворце очень много глаз и ушей. Меня бы просто не выпустили оттуда.
— Ты даже не пробовала, — мне не хотелось ее осуждать, но все же я не смогла скрыть нотки неодобрения ее поступком в своем голосе.
— Я не видела в этом смысла. Да и покинуть жизнь на погребальном костре с умершим мужем — это большая честь, за которую мне воздастся в следующем перерождении.
Хотелось мне сказать, где именно я видела такую честь, не ограничивая себя в выражениях, но промолчала. Бесполезно спорить. Поэтому решила сменить разговор, высказав свое предположение.
— А ты не думала, что Надкари спланировал заранее нападение на дворец?
— Зачем? — молодая женщина непонимающе посмотрела на меня.
— Скажем, чтобы стать здесь главным. Ведь именно он отвечал за безопасность ваших земель. Как я понимаю, нападение было неожиданным. И пусть с ним довольно быстро справились, но ты и твой сын пострадали. Тебя вот убрать решили одним методом. На Камала же натравили каких-то зверюг.
Дарха, покачав головой, улыбнулась мне доброй материнской улыбкой, как маленькому неразумному ребенку, не знающему элементарных вещей.
— Нет. Он не может претендовать на место правителя. Этого никто не потерпит. Ни из местного населения, ни из соседних земель. Он хоть и сын правителя, но не от жены, а от нати.
— Нати? — пока есть возможность, я решила уточнить значение непонятных мне слов.
— Мать Надкари была наложницей.
— Дарха, а кто такие наиры?
Теперь женщина уже открыто мне улыбалась.
— Мой сын решил, что Вы из легендарного народа наиров. У них не только мужчины, но и женщины были доблестными воинами, прославившимися не только своей храбростью, но и любовью к свободе. Никого из них давно никто не встречал, но легенды об этих выдающихся людях живы до сих пор. Чем лучше я Вас узнаю, тем больше соглашаюсь с выводами Камала. Вы очень необычная. В хорошем смысле этого слова.
Услышав объяснение, я немного расслабилась. Все оказалось не так плохо, как думалось мне в начале. Особенно после того как я увидела тех полуголых девиц во дворце. Осталось узнать значение еще одного слова.
— Хорошо, а кто такие Якши?