Египтяне, пыхтя, втащили в комнату большое распятие.
– Да не говори! – огорчился Целкало. – Кто вообще предполагал, что Бог есть? Бабло есть, вот в этом я не сомневался. А тут гадай, особенно после космических полетов: неужели в облаках целая канцелярия, которая управляет жизнью на Земле? Фантастично. Я‑то думал, съел яйцо на Пасху, и никаких проблем. Жили, устраивались как могли, дачи‑виллы покупали. А теперь чего? Газеты полны объяв – «желающим взять на себя мои грехи отдам взамен квартиру на Кутузовском, с евроремонтом».
– Просто мечта, – перешел на шепот Урагант. – Но неужели так можно?
– Старик, я сам на сто процентов не знаю, – также снизил голос Целкало. – Но вроде в окружении Иисуса имеется человек, проверенный Библией. Устраивает такие дела в лучшем виде. Кстати, он с минуты на минуту сюда подойдет, я вас обязательно познакомлю. Всей экономикой Рая ведает.
...Архангелы у дверей в студию расступились, мрачно салютуя мечами, – порог переступил Иуда Искариот, симпатичный молодой человек, одетый в форменную тунику Страшного Суда: из голубой ткани, с оранжевым кружком на груди, символизирующим огненное озеро. Приблизившись к распятию, он, отбросив со лба длинные волосы, поцеловал Иисуса в колено. Архангелы, с детства ученые про природу этого поцелуя, дружно отвернулись. Перекрестившись, Иуда быстро окинул взглядом студию.
– Почему за креслом Иисуса плакат «Актимеля»? – грозно вопросил он.
– Это генеральный спонсор, – нашелся Урагант. – Сыну Божьему надо ж что‑то пить на прямой линии? Вот «Актимель» и поставил ящик абсолютно бесплатно, чтобы Иисус наш дорогой сохранял бодрость и активность.
– Иисус может щелчком пальцев уличную лужу в бочку коньяка превратить, а ты тут со своим йогуртом убогим, – скривился Иуда. – И вообще‑то Господь сам всему живому генеральный спонсор. Ты разве про это не слышал?
– Мне рассказывали, как он пятью хлебами пять тысяч человек спонсировал, – почесал затылок Урагант. – При нынешних законах ему бы досталось за нелегальное копирование – фактически первый торрент‑трекер. Но... – Склонившись к уху Иуды, он что‑то сочно шепнул.
– Вау! – поднял брови Искариот. – Надеюсь, откат достойный?
Выслушав очередную порцию шепота, апостол сделал скорбное, как на иконе, лицо.
– Передай им – 30 процентов, – отрезал он. – Или разговаривать не о чем. Они хоть понимают размер аудитории у этого шоу? Если не согласны – свяжусь с «пепси». И еще, бумажками я не беру. Только серебром.
Урагант отошел позвонить.
Целкало умильно взглянул на Искариота и зачем‑то смахнул пылинку с его туники – как любовница у олигарха.
– Чьи звонки ожидаются? – спросил Иуда, глотнув святой воды.
– О, народу полно! – возрадовался Целкало. – Казанова, парочка патриархов, Джордж Буш, – кстати, он настаивает, что и раньше с Иисусом запросто беседовал... Пиночет, Сталин, глава мексиканской хунты начала XX века Порфирио Диас, певец Паваротти... А вот еще... сам первосвященник Синедриона Каиафа... Думаю, с ним Христу будет интересно поболтать. Он уже шесть раз звонил, сорок вопросов оставил... в том числе про тридцать сребреников, которые вам заплатил... хочет сказать, что...
Искариота передернуло – как девушку, взявшую в руки жабу.
– Нет уж, дорогой мой, – торопливо произнес он, – мне эта тема и этот типчик не по душе. Снимет трубку, наклевещет с три короба... Мы с Иисусом уже помирились, и незачем старое поминать. Пошел этот Каиафа в жопу, да благословят его святые угодники. Позвонит если на линию, не соединяйте.