Что скажете? Столовая здесь, в отеле. Готовят неплохо, прекрасный вид на Пятую авеню, на коляски, запряженные лошадьми.
Триш колебалась. Хотя предложение соблазняло ее, такое знакомство в баре казалось ей несколько авантюрным.
– Послушайте, Триш. Это всего лишь обед, обещаю вам. Я не стану задерживать такую милую леди. Напротив, прослежу, чтобы вас посадили в такси и доставили в целости и сохранности... в никуда.
Триш смягчилась. Почему бы и нет? Чем ей это угрожает? Из-за чего тревожиться?
– Хорошо, но можно ли пообедать поскорее?
Я устала и должна пораньше лечь спать. Завтра у меня важная встреча.
Вечер получился тихий и приятный. Кабинет был обставлен в стиле эпохи короля Эдуарда. Ричард рассказывал бесчисленные истории о знаменитых людях, которых знал лично, и очаровал Триш. Он оказался остроумным, светским, умным человеком с изысканными манерами. Она сидела у окна, выходящего на Пятую авеню, и во время нечастых пауз в беседе смотрела на людей, спешащих куда-то в этот холодный вечер, на огни города, придающие всему вокруг волнующий оттенок. Маленький оркестр играл романтическую танцевальную музыку, которую сын Триш называл «лифтинговой», но она ей нравилась. Боже, как она любила Нью-Йорк!
– Подозреваю, что вы не хотите рассказывать о себе. А может, поделитесь со мной своими мечтами? Не говорите, что их у вас нет. У каждого из нас есть мечта. – Глаза Ричарда поблескивали, и, казалось, он был очень доволен собой.
– Мои мечты... Господи, да у меня их полно. Родители считали меня непрактичной из-за того, что я слишком много мечтала. Отец всегда говорил: если не сосредоточишься, жизнь пройдет мимо.
– Что это за мечты?
Триш игриво улыбнулась. Она чувствовала себя спокойной и слегка безрассудной.
– Расскажите мне о своих мечтах, а я расскажу вам о своих.
Ричард рассмеялся.
– Боже мой, вы слишком молоды, чтобы помнить эту старую песню.
– Чего вы хотите от жизни? Он пожал плечами.
– Не знаю. У меня уже есть успех и слава. Я выигрывал дела, считавшиеся безнадежными. Пожалуй, я хочу продолжать делать то, что делаю, поскольку это у меня хорошо получается. Мне не нужно более простой и легкой жизни. Я люблю риск.
Внезапно Триш все поняла и смутилась:
– Боже милостивый, так вы Ричард Теран, адвокат, выигравший тот нашумевший процесс... – Она замолчала, пытаясь вспомнить подробности.
– Против всего мира, – подсказал он.
– И еще вы защищаете преступников, верно?
– Я предпочитаю называть их «обвиняемыми». Теперь ваша очередь.
Быстро оценив то, что она обедала со знаменитостью, Триш не выказала особого удивления.
– Хорошо, Ричард, если вы обещаете не смеяться надо мной, признаюсь: моей мечтой всегда была живопись. Я хотела учиться в художественной школе, но родители считали, что уроки в школе секретарей – более практичное занятие. Все эти годы я рисовала, но никто ни разу не похвалил меня. Разве что мои дети. Но когда они выросли и поумнели, им тоже мои усилия стали казаться жалкими и бессмысленными. К счастью, моя дочь одарена талантом, о котором я только мечтала. Поэтому мне не на что жаловаться.
– Не переставайте мечтать, Триш, и никогда не маршируйте под бой чужих барабанов. А что вы сами думаете о своих работах?
Триш взяла свой бокал и смущенно улыбнулась.
– Я всегда считала свои работы неплохими. Он легко и ободряюще коснулся ее руки.
– Нет ничего важнее вашего мнения, дорогая. Великие художники работают только для собственного удовольствия. Запомните это. Заняться живописью никогда не поздно.
Триш старалась не есть много, но блюда были слишком вкусными.
После чашечки кофе она решила, что пора уходить.
– Ричард, это был восхитительный вечер. Не знаю, как благодарить вас, но мне нужно идти.
– Конечно, конечно.