— В лавках тряпки закончились или эльфийских шелков не завезли? — поинтересовался все тот же смутно знакомый голос.
А брюки согнулись в коленях… В смысле, ноги под брюками согнулись в коленях… Так или иначе, а перед Сатор предстала пиратская физиономия доктора Нелдера, без всякого приглашения усевшегося за столик. И — конечно же, конечно! — первым делом на этот самый столик Кайрен шлепнул газету проклятым портретом счастливой пары вверх.
— Гоблинские, — буркнула Ани, независимо помешивая ложечкой лужицу, оставшуюся от кофе и сливок на дне чашки.
— Не понял, — честно признался Нелдер.
— Самый дорогой шелк делают гоблины, а не эльфы, — пояснила Ани неохотно.
— Не знал. Век живи — век учись, — доктор, закинув ногу на ногу, развалясь в кресле, как у себя дома, открыл папочку с меню и длинно присвистнул. — Ну и цены тут!
— Так зачем пришли? — спросила Анет и тут же голову опустила пониже.
Болтать с «корсаром» у Сатор никакого желания не было, потому и нагрубила. Но хорошее воспитание немедленно возмутилось, заставляя устыдиться и покраснеть до ушей. Вот тут-то поля свежеприобретенной шляпки пришлись как нельзя кстати.
— Да вот увидел тебя и решил, что пациента надо спасать, — легко отозвался Нелдер, никакими моральными дилеммами явно не озабоченный. — Девушка, будьте добры, принесите два кофе и каких-нибудь пирожных, что ли. — Это он, видимо, официантке сказал, Ани из-под шляпы ничего толком видно не было.
— Каких вам? — отозвалась подавальщица эдаким специальным «я-просто-прелесть» голоском. — У нас много разных.
— На ваш выбор, — великодушно разрешил Кайрен. — Ну что любят очаровательные девушки? Вот вы, например?
Сатор стало совсем уж плохо и она, наконец, встала. Наверное, это следовало еще пару минут назад сделать.
— Прошу прощения, но мне надо идти, — пробормотала, комкая салфетку. — Увидимся на работе.
Нелдер не стал ее за руки хватать, приказывать тоже. Наоборот, попросил негромко, даже мягко:
— Лучше расскажи, что у тебя случилось.
— Ничего.
— От ничего женщины, увешанные пакетами с покупками, с такими убитыми лицами по кафе в одиночестве не сидят.
— Вы, наверное, считаете себя очень прозорливым? — ощетинилась Ани.
— Есть такое, — не стал отпираться Кайрен. — Кстати, в уме мне пока тоже никто не отказывал. Еще говорят, что я очаровательный, но вот с этим как раз можно поспорить. Так что случилось? С любовью всей жизни поругалась?
— Да вам-то какое дело?
— Абсолютно никакого. Сплошное человеколюбие, любопытство и масса свободного времени. А еще я терпеливый. Что случилось?
— Вы не терпеливый. Вы зануда, — проворчала Ани, почему-то обратно на стул садясь.
— А вот это как раз можно оспорить. Так кто у нас любовь?
— Да вот он, — Ани щелчком двинула газету по столешнице — щелчок вышел слабенький, далеко газета не уехала, но главным было не это, а то, что Сатор вообще ответила, хоть и не собиралась. Гипнозом «корсар» владел или как? — Правда, никакая это не любовь, да и времени много прошло.
— Эк тебя угораздило, — по-старушечьи прицокнул языком Кайрен. — Ну, рассказывай.
— Да нечего тут рассказывать!
— Ну и хорошо. На полноценную душеспасительную беседу этого кофе явно не хватит, — заключил Нелдер, с откровенным скепсисом заглядывая в чашечку, поставленную перед ним официанткой. — Короче, я слушаю.
Вроде бы рассказывать и впрямь было нечего, особенно мужчине. Все банально и пошло, а оттого вдвойне унизительно. Тут даже и не знаешь, с чего начать, да и, честно говоря, начинать совсем не хочется.
— Ладно, давай так, — решил Нелдер, намолчавшись. — Ты была фанаткой Вароса и вот однажды…
— Вовсе нет! — возмутилась Ани. — Ничьей фанаткой я не была! Видели бы вы их, сумасшедшие, честное слово. Везде лезут, орут, рыдают. Кошмар какой-то!