Да, свет был какой-то странный, но это чувство, что я нигде не нахожусь… Плохое оно было или нет — я не смог бы объяснить, спроси меня кто-нибудь.
— Ну, что видно, сынок? — спросил папа.
— Все стало каким-то непривычным.
— Покажи-ка мне. — Он снял с меня очки и надел их сам.
— Ничего особенного не вижу, — сказал он. — Только все вокруг перекрашено.
— Я же вам говорил, — сказал папа Малыша, — видеть иначе могут только дети. Мы с вами слишком прочно вросли в действительность.
Папа снял очки, покрутил в руках.
— Видел Граничников? — спросил он.
Я покачал головой…
— Здесь их нет, — объяснил Малыш.
— Чтобы увидеть Граничников, — добавил папа Малыша, — надо идти к Картеру.
— Ну так кого же мы ждем? — спросил папа.
И мы вчетвером отправились к Картерам.
В доме никого не было. Странно, ведь всегда кто-то оставался — или сам Картер, или его жена, или садовник Оззи Бернс — даже когда они уезжали в город или куда еще.
Мы стояли на дороге, а Малыш внимательно высматривал, но не заметил Граничников ни в саду, ни в поле. Папа нетерпеливо покашлял. Я знал, о чем он думает — о том, что инопланетяне сыграли над ним шутку. Но в этот момент Малыш очень взволнованно сказал, что видит Граничников на краю пастбища — там, где начинались леса Черной Долины и где стоит сарай Энди.
— Дайте своему мальчику очки, — сказал папа Малыша, — чтобы и он мог посмотреть.
Папа протянул их мне. Сначала я не различал даже знакомых деталей, но скоро привык к очкам и, в самом деле, увидел на дальнем краю пастбища движущиеся фигуры, похожие на людей, но очень странные, напоминающие клочки дыма. Я подумал даже, что если дунуть как следует, то они растворятся.
— Видишь что-нибудь? — спросил папа.
Я ответил, что вижу, а он, задумавшись, потер подбородок так сильно, что у него аж щетина заскрипела под пальцами.
— Никого поблизости не видно, так что мы можем туда спокойно подойти, — сказал он. — Пусть Стив к ним как следует присмотрится.
— Вы считаете, что мы не нарушим порядка? — озабоченно спросил папа Малыша. — Наши действия не посчитают неэтичными?
— Вообще-то, посчитают — ответил папа, — но если быстро управиться, Энди о них даже не узнает.
Так что мы перелезли через забор и лесом подобрались к месту, где видели Граничников. Шли мы медленно, продираясь сквозь заросли ежевики, тяжелые от черных блестящих ягод, и как можно тише, но вдруг Малыш толкнул меня в бок и торопливо шепнул:
— Смотри, вот они.
Я нацепил очки и увидел…
На окраине луга, за лесом, стояло гумно Энди — просто крыша на столбах, под которой он хранил сено, непоместившееся на сеновале. Гумно было старое, полуразвалившееся. Энди стоял на крыше и перебирал какие-то доски, а по лестнице, ее придерживала миссис Картер, карабкался Оззи Бернс с охапкой досок на плече. Энди присел и протянул руки, принимая доски. Вот почему их дом оказался заперт — они втроем занимались починкой крыши!
Вокруг них крутилось штук двадцать Граничников. Часть болталась около Энди на крыше, пара-тройка стояла рядом с Оззи на ступеньках, а остальные помогали миссис Картер поддерживать лестницу. Они суетились вокруг, и каждый до отвращения напоминал Энди. Какого-то четкого сходства не было. Но каждая из бестелесных фигур, буквально каждая, была приземиста и похожа на бульдога, как Энди. И даже походка их напоминала его раскачивающуюся походку, и проглядывала в ней подлая натура Энди.
Лестница косо стояла на неровном месте, поэтому ее надо было держать.
Пока я на них смотрел, Оззи Бернс уже передал Энди доски, а сам поднялся на крышу. Конечно же миссис Картер отвернулась от лестницы, потому что Оззи уже ничего не грозило.